Александр Дюма - Соратники Иегу

Тридцатого августа Молитор наносит поражение австрийским генералам Елачичу и Линкену и отбрасывает их в Гризон. Первого сентября Молитор атакует и разбивает в долине Муоты генерала Розенберга. Второго Молитор отбирает у Суворова Гларус, причем русские оставляют там своих раненых и пушки, а тысяча шестьсот человек захвачены в плен. Шестого генерал Брюн вторично разбивает англо-русские войска, находящиеся под командой герцога Йоркского. Седьмого генерал Газан овладевает городом Констанц. Девятого вы высаживаетесь близ Фрежюса.

Так вот, генерал, — продолжал Бернадот, — поскольку Франция перейдет, видимо, в ваши руки, вам следует знать, в каком состоянии мы ее вам передаем, а за неимением расписки оправдательным документом послужит теперешнее положение страны. Мы с вами сейчас делаем историю, генерал, и очень важно, чтобы те, кому когда-нибудь понадобится ее искажать, натолкнулись на опровержение Бернадота!

— Вы говорите это, генерал, имея в виду меня?

— Я имею в виду льстецов!.. Говорят, вы возвратились потому, что наши армии были уничтожены, Франция в опасности, Республика в отчаянном положении. Возможно, эти опасения и побудили вас уехать из Египта; но теперь, когда вы прибыли во Францию, ваши опасения должны рассеяться и уступить место спокойной уверенности.

— Я готов присоединиться к вашему мнению, — с достоинством отвечал Бонапарт, — и чем больше вы говорите мне о Франции как о великой и могущественной державе, тем большую благодарность я испытываю к тем, кому она обязана своим могуществом и величием.

— О! Результаты налицо, генерал! Три армии разбиты и уничтожены, русские истреблены, австрийцы побеждены и разгромлены; двадцать тысяч пленных, сто пушек, пятнадцать знамен; захвачены все обозы неприятеля, девять генералов взяты в плен или убиты; Швейцария освобождена, наши границы надежно защищены, Рейн гордо служит нам рубежом — вот итог побед Массена! Вот в каком положении Швейцария!

Англо-русская армия дважды разбита, вконец обескуражена, она бросает свою артиллерию, свои обозы, боевые припасы и продовольствие, даже женщин и детей, приплывших с англичанами, которые уже считали себя хозяевами Голландии; восемь тысяч пленных французов и голландцев возвращаются на родину; Голландия окончательно освобождена! Вот итог побед Брюна! Вот в каком положении Голландия!

Арьергард генерала Кленау вынужден сложить оружие в Вилланове: тысяча пленных, нам достаются три пушки, австрийцы отброшены за Бормиду. После сражений при Стуре и Пиньероло — четыре тысячи пленных, шестнадцать артиллерийских орудий, взята крепость Мондови, оккупирована вся местность между Стурой и Танаро. Вот итог побед Шампионне! Вот в каком положении Италия]

Двести тысяч солдат под ружьем, сорок тысяч кавалеристов! Вот итог моих трудов! Вот в каком положении Франция!

— Однако, — спросил Бонапарт ироническим тоном, — если, по вашим словам, у вас двести сорок тысяч солдат под ружьем, почему вам так нужны пятнадцать или двадцать тысяч человек, оставленных мною в Египте, которые предназначены для колонизации?

— Я требую их, генерал, не потому, что в них нуждаюсь, но потому, что боюсь, как бы с ними не стряслась беда!

— А какая беда может случиться, если ими командует Клебер?

— Клебера могут убить, генерал, а после Клебера кто там останется? Мену… Клебер и ваши двадцать тысяч человек погибли, генерал!

— То есть как погибли?

— Да! Султан пошлет войско — он владеет сушей! Англичане пошлют флот — они владеют морем! Мы не владеем ни сушей, ни морем и, оставаясь здесь, будем свидетелями потери Египта и капитуляции нашей армии.

— Вы видите все в черном цвете, генерал!

— Будущее покажет, кто из нас прав.

— Как же вы поступили бы на моем месте?

— Не знаю. Но если бы даже мне пришлось выводить войско через Константинополь, я ни за что не бросил бы тех, кого мне доверила Франция! Ксенофонт на берегах Тигра находился в еще худшем положении, чем вы на побережье Нила, однако он привел десять тысяч солдат в Ионию, а между тем эти десять тысяч не были сынами Афин, не были его согражданами — то были наемники!

Стоило Бернадоту назвать Константинополь, как Бонапарт перестал его слушать. Казалось, это упоминание породило у него новые мысли, и он отдался их течению.

Он положил руку на плечо изумленного Бернадота и заговорил с блуждающим взором, словно созерцая во мгле призрак великого неудавшегося замысла:

— Да, я думал о Константинополе, и вот почему я во чтобы то ни стало хотел взять эту крепостишку Сен-Жан-д'Акр! Со стороны это казалось вам бессмысленным упорством, бесполезной тратой людей в угоду самолюбию посредственного генерала, который боится, что ему поставят в вину неудачу. Разве я стал бы жалеть, что пришлось снять осаду с Сен-Жан-д'Акра, если бы Сен-Жан-д'Акр не был преградой на пути воплощения самого грандиозного из человеческих замыслов!.. Боже мой, да я взял бы не меньше городов, чем в свое время Александр и Цезарь! Но мне необходим был именно Сен-Жан-д'Акр! Знаете, что я сделал бы, если бы взял Сен-Жан-д'Акр?

Он устремил на собеседника пылающий взгляд, и на сей раз взор гения заставил Бернадота опустить глаза.

— Если бы я взял Сен-Жан-д'Акр, — продолжал Бонапарт и подобно Аяксу погрозил небу кулаком, — я нашел бы в городе сокровища паши и оружие для трехсот тысяч солдат; я бы поднял и вооружил всю Сирию, ведь ее население было так возмущено зверствами Джеззара, что при каждом моем штурме молило Бога о его падении. Я пошел бы на Дамаск и Алеппо; я пополнил бы свою армию за счет всех недовольных; продвигаясь по стране, я возвещал бы народам об отмене рабства и тиранического правления пашей. Я подступил бы к Константинополю с огромным воинством; я разрушил бы турецкую империю и основал бы великую империю со столицей в Константинополе, которая определила бы мое место в истории; я превзошел бы Константина и Мехмеда Второго! И под конец, быть может, я вернулся бы в Париж через Адрианополь и Вену, уничтожив Австрийскую монархию… Вот этот замысел, дорогой мой генерал, помешала мне осуществить крепостишка Сен-Жан-д'Акр!..

Бонапарт так увлекся своим неосуществившимся замыслом, что позабыл, с кем говорит, и назвал Бернадота «дорогой мой генерал»!

Бернадот был едва ли не потрясен величием картины, развернутой перед ним Бонапартом, и непроизвольно отступил на шаг.

— Да, — сказал он, — вы выдали мне свои планы. Теперь я вижу, чего вы домогаетесь на Востоке и на Западе: вам нужен трон! Что ж, почему бы нет? Рассчитывайте на меня: я готов помочь вам завоевать трон где угодно, только не во Франции! Я республиканец и умру республиканцем!

Бонапарт тряхнул головой, как бы прогоняя овладевшие им радужные мечты.