Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

После того как за границей были получены сообщения об Октябрьском перевороте в Петрограде в ноябре 1917 г., «впредь до выяснения политических условий» были задержаны все суда, направлявшиеся из стран Антанты в русские порты. В навигацию 1918 г. Архангельский порт стоял без работы. Уже в январе 1918 г. профсоюз рабочих и служащих лесопромышленных предприятий Архангельской губернии разослал на все предприятия инструкции по установлению рабочего контроля. Он должен был охватить все стороны производственного и хозяйственного процессов. Естественно, предприниматели были настроены решительно против рабочего контроля. Особенно активно сопротивлялись предприниматели – иностранные подданные, но их протесты ни на что не могли повлиять. К весне 1918 г. рабочий контроль был установлен на всех предприятиях Архангельска. Хотя в городе значительно возросла безработица, рабочие соглашались далеко не на все работы. Избалованные сверхдоходами в порту, чувствуя себя хозяевам жизни, в распоряжении которых оказались все заводы и фабрики, рабочие отказывались от многих работ, казавшихся им унизительными.

Если во многих других районах страны, особенно на Урале и Прикамье, ухудшившееся экономическое положение привело к освобождению широких народных масс от увлечения большевистской идеологией, то на Севере, где не было квалифицированного пролетариата, приезжие рабочие, не связанные с местной жизнью, с победой большевиков почувствовали себя хозяевами положения.

К июлю 1918 г. численность РСДРП в городе достигла 600 человек. Но коммунисты испытывали острую нехватку опытных работников. Несмотря на то что власть в стране и губернии находилась в их руках, они долгое время не могли организовать свой печатный орган. «Архангельская правда» начала выходить только в июле 1918 г. Крайне слабыми были позиции партии в уездах. Центр не оставил без ответа настойчивые пожелания местных товарищей. В феврале 1918 г. в Архангельск была направлена В. И. Суздальцева, ставшая секретарем горкома партии. Были посланы еще несколько работников. Суздальцева жаловалась в центр, что в губернии «чрезвычайно мало активных работников» и что «уровень сознательных членов партии не высок».

Несмотря на рост числа членов партии, стала сокращаться социальная база, на которую могли опираться большевики. Весной 1918 г. происходила стихийная демобилизация расположенных в губернии воинских частей и флотских команд, бывших основной опорой большевиков. В Мурманске, в связи с демобилизацией и отъездом большинства строительных рабочих, в мае 1918 г. осталось всего трое коммунистов. Тогда, когда приезд ответственных работников из центра не помогал захвату власти, большевики пускали в ход другие методы. Оружие критики заменилось критикой оружием. Большевики стали решительно искоренять только что созданное на Севере земство, о котором в этих местах многие мечтали. Губернский съезд советов в феврале 1918 г. назвал земство вотчиной «деревенских кулаков и богатеев». 13 марта 1918 г. президиум Архангельского земского собрания получил распоряжение губисполкома о его ликвидации.

В ряде мест конфликты сопровождались вооруженными столкновениями. В Холмогорах открывшийся 21 марта 1918 г. 1-й уездный съезд крестьянских депутатов признал деятельность местного земства «не отвечающей интересам трудового народа и явно контрреволюционной». Съезд принял решение о роспуске земства [33] Овсянкин Е. И . На изломе истории. С. 78. , но земство население поддерживало активно. Против решения о его роспуске выступил продовольственный комитет, поддержанный вооруженными демобилизованными солдатами. Жители боялись, что будут отобраны продовольственные запасы в городе. После столкновения, в котором был убит один из депутатов съезда, они были вынуждены бежать в деревню. Только после прибытия вооруженного отряда из Архангельска, установившего в городе осадное положение, съезд смог закончить работу.

Популярность большевиков стала падать и в Архангельске. Они боялись проиграть выборы в Архангельский совет.

Учитывая большое внимание, которое проявляли к Архангельску два воюющих блока государств, туда для наведения порядка в середине июня 1918 г. прибыла т. н. советская ревизия во главе с М. С. Кедровым. В состав ревизии входили около 40 человек и отряд латышских стрелков (33 штыка). Но и этих сил оказалось достаточно для наведения большевистского порядка на Севере. 15 июня 1918 г. Кедров подписал приказ об упразднении Архангельской думы и городской управы. Многих гласных думы арестовали и отправили в Москву. Была образована губернская ЧК, которая вскоре после создания арестовала Архангельский меньшевистский комитет в полном составе. Тогда же были закрыты всё еще существовавшие небольшевистские газеты, проведена национализация торгового флота и банков. Для обеспечения большинства за большевиками и левыми эсерами в городском и губернском советах комиссия фальсифицировала результаты выборов. Например, в рабочем районе Соломбала признали недействительными полторы тысячи избирательных бюллетеней. Но порядок, установившийся в Архангельской губернии, был затишьем перед бурей.

Неожиданный как для противников большевиков, так и для их сторонников успех Октябрьского переворота в России, провал всех попыток левых сил организовать какое-то сопротивление большевикам, в том числе защиту Учредительного собрания, толкали наиболее активных членов левых и центристских партий к поискам новых форм борьбы с большевиками. Одной из главных причин всех предшествующих неудач были непреодолимые разногласия, как между различными партиями, так и внутри самих партий, делившихся на множество групп, которые никак не могли договориться между собой. В неизданных набросках воспоминаний Н. В. Чайковского рассказывается о провале предпринятой им попытки объединить представителей левых социалистических партий в Учредительном собрании для совместной борьбы с большевиками в феврале – марте 1918 г. в Москве: «Тогда же мною в Москве была предпринята еще одна попытка, <���неразборчиво> среди членов межфракционного совета Учредительного собрания. В чьей-то квартире на Девичьем поле созывался <���…> ряд совещаний его членов от центральных партий и национальных (еврейской и мусульманской групп), но из них ровно ничего не вышло, пока люди не устали говорить и спорить, и <���…> перестали посещать их» [34] ГАРФ. Ф. 5805. Оп. 1. Д. 20. Л. 2. . Для успешной борьбы с большевиками членам левых партий не хватало четкого и ясного признания простой истины, что большевики – не их товарищи по революционному движению, а самые жестокие тираны, когда-либо бывшие в русской истории, и борьба с ними, а не с наполовину выдуманной правой угрозой (классический пример т. н. заговор Корнилова), является основной задачей. В этом вопросе у основателя народнического движения Чайковского иллюзий никогда не было. С глубокой болью за родную страну он писал: «Война и революция в атмосфере войны, очевидно, взбудоражили наши восприимчивые русские нервы на много лет, и все искусство коммунистов сводится к тому, чтобы поддержать инерцию этого настроения, атмосферы Гражданской войны. Недаром давно уже было сказано, что большевизм возник в атмосфере войны и войной же он и держится, хотя бы это была гражданская война…» Чайковский вынужден сделать крайне тяжелое для него признание: «Но как могло случиться, что русский народ, в критический момент своей жизни на один короткий период поддался очарованию коммунистической проповеди, как он поверил в социальное чудо, будто политический мир, пролетарские безграничные свободы и равенство всех тружеников могут быть достигнуты насильственно через господство его собственного пролетарского класса» [35] Там же. Л. 5–6. .