Алексей Исаев - Приграничное сражение 1941. Первая битва Великой Отечественной

В последующем войска Красной Армии не раз и не два оказывались под угрозой окружения. Но далеко не все командующие решались своевременно отдать приказ на отход. Драгоценное время тратилось на запросы в адрес верховного командования, ожидание ответов и подтверждений. Наиболее характерный пример в этом отношении дал киевский «котел» сентября 1941 г. Тот случай даже стал почти хрестоматийным. Генерал Павлов не был связан приказами «стоять насмерть» и уже на четвертый день сражения отдал приказ на отход. В случае его успеха охваченные с флангов войска могли избежать окружения и разгрома. Однако любое решение, подобно медали, имеет две стороны. Отрицательным последствием приказа об отходе было прекращение контрудара под Гродно, 6-й механизированный корпус теперь должен был стать основной ударной силой прорыва.

Парадокс и трагедия 1941 г. показали себя здесь неожиданным образом. На данный момент нет достоверных данных о том, что приказ дошел до всех своих адресатов вовремя. 3-я армия приказ, судя по всему, получила. Во всяком случае, Кузнецов отдавал распоряжения, вполне ему созвучные и совпадающие по времени начала отхода. Штаб 10-й армии, напротив, спасительного приказа на отход не получил. Но здесь еще раз проявилось то, что у командующих не было пресловутого страха перед наказанием за оставление позиций или чего-либо в этом роде. Начальник оперативного отдела 10-й армии полковник Маркушевич впоследствии писал: «Об отходе с рубежа р. Бобр, р. Нарев приказа от командующего Зап. фронтом не было. Этот отход был осуществлен решением Командарма-10. Приказ был издан в 14.00–15.00 25.06.41 г.». Приказ Голубева предусматривал отход на рубеж р. Сокулка. Начальник штаба 10-й армии генерал-майор Ляпин впоследствии подтвердил эти слова полковника Маркушевича. Фактически отход на восток 10-я армия начала еще до того, как Павлов отдал свой приказ отходить ввиду наметившейся угрозы окружения.

Командование фронта уже на следующий день после того, как был отдан приказ на отход, убедилось в реальности возникшей угрозы. Авиаразведка фронта еще сохраняла некоторую боеспособность, хотя видела далеко не все. Но даже ее отрывочные доклады били, словно обухом по голове. 26 июня в 12.00 летчики увидели колонну танков, на больших скоростях проходившую Слуцк в направлении на Бобруйск. Спустя четыре часа, в 16.00 того же дня танковая колонна противника глубиной 10 км была замечена проходящей на восток в 5 км южнее Минска. Это был XXXXVII моторизованный корпус. Этот глубокий прорыв на левом фланге требовал немедленного парирования. Чтобы это сделать, нужны были войска, пусть даже из пасти тигра – надвигающегося окружения.

Однако было легче отдать приказ (фронту или армии), нежели его выполнить. Против Западного фронта здесь работало своеобразие условий местности в районе между Белостоком и Минском. Во-первых, направление отступления пересекалось несколькими реками, протекающими в меридиональном направлении. Из их числа Зельвянка (100 км восточнее Белостока) и Щара (125 км восточнее Белостока) были окружены обширными болотистыми районами. Между долинами этих рек находились вытянутые в северном направлении высоты, которые постепенно переходили в равнину. Во-вторых, Неман образует на направлении отхода большую, выступающую в южном направлении излучину. В итоге полоса, пригодная для отступления, образовывала «бутылочное горло», сужаясь от примерно 55 км у Гродека до 25 км у Волковыска. Собственно реки Зельвянка и Щара протекали по самому узкому месту «бутылочного горла».

Серьезной проблемой насыщенных техникой отступающих частей были дороги и переправы в районе «бутылочного горла». Прорыв немцев в район Слонима означал перехват единственного крупного шоссе. Павлов не зря нацелил 6-й мехкорпус в район этого города. Несмотря на лето и относительно хорошее состояние грунтовых дорог, захват Слонима, значимого узла коммуникаций, имел катастрофические последствия. Между шоссе Белосток – Минск и Неманом не существовало сколько-нибудь серьезных дорог в направлении с запада на восток. Более того, количество пригодных для техники переправ стремительно уменьшалось по мере отхода на восток. Через реку Свислочь в 50 км восточнее Белостока можно было переправиться по 9 мостам (не считая шоссейного) и 10 бродам. Через протекавшую всего в 23 км восточнее Свислочи реку Рось имелось только 3 или 4 моста и 7 бродов. Находившееся еще дальше к востоку «бутылочное горло» полностью оправдывало свое название. Через Зельвянку с ее заболоченными берегами вел всего один мост у Песков (27 км северо-северо-западнее Зельвы) и один брод, пригодный для транспорта, в 8 км севернее Зельвы.

Немецкий исследователь белостокского «котла» Хейдорн писал: «Что касается Щары, то автор смог обнаружить между шоссе и Неманом один мост, окруженный несколькими бродами, у Дворок – Велика Воля (35 км северо-западнее Слонима) и б других бродов, достаточно равномерно распределенных по течению реки на расстоянии 5–8 км друг от друга».

Сообразно всему этому дороги в «бутылочном горле» с запада и северо-запада стекались к Волковыску и примыкали здесь к главному шоссе. При быстром отступлении крупных масс войск здесь должны были неизбежно возникнуть многокилометровые «пробки». Это само по себе в условиях явного преимущества немецкой авиации в воздухе предвещало разгром отступающих полков и дивизий Западного фронта.

К моменту получения приказа на отход положение 3-й армии хотя и не было блестящим, но все же имело некоторые преимущества. Наступательные действия 3-й армии с 22 июня и группы Болдина с 24 июня обернулись тяжелыми потерями и не достигли поставленной цели, однако смогли остановить немецкое наступление перед фронтом 3-й армии. Это давало определенную фору частям Кузнецова на отрыв от противника и успешный отход на восток.

Танки Т-34 разных серий выпуска (с 76,2-мм пушками Ф-34 и Л-11) и танк КВ-1, брошенные на дороге Белосток – Волковыск

К тому моменту связь со штабом фронта была потеряна. Маршал Кулик, находящийся в штабе 10-й армии, фактически принял на себя командование 3-й и 10-й армиями. Было принято следующее решение о маршрутах отступления двух армий на восток:

– 10-я армия по шоссе Белосток – Волковыск – Зельва – Слоним;

– 3-я армия южнее Немана в направлении на Новогрудок.

Связь между 10-й и 3-й армиями осуществлялась делегатами связи. С подчиненным 3-й армии 21-м стрелковым корпусом связь отсутствовала, и поэтому командарм-3 Кузнецов никак не мог использовать его в своих расчетах.