Александр Бушков - Сыщик, ищи вора! [Или самые знаменитые разбойники России] [litres]

Полицию Петр вообще-то создал в 1713 году – но только в городах. Так что с разбойниками боролись исключительно посылкой воинских команд из солдат регулярной армии. Война долгие годы шла с переменным успехом: иногда разбойников удавалось разбить и повязать, иногда эти команды бесследно исчезали в чащобах и болотах – потому что шайка, против которой их посылали, имела нешуточное численное превосходство.

А порой и превосходила в вооружении: некоторые шайки обзавелись даже пушками (скорее всего, небольшими, типа фальконетов, но не менее убойными). Сохранились данные об одной крупной шайке в Орловской провинции, которая, вместо того чтобы консервативно прятаться по чащобам и пещерам, построила себе самое настоящее «укрепление военного образца» (скорее всего, в ее составе хватало дезертиров, хорошо обученных такие укрепления строить).

Орудовавший в Лихвинском уезде разбойничий атаман Сиротка то ли испытывал особенную тягу ко всему военному, то ли страдал легонькой манией величия… Всю свою шайку он одел в военные мундиры (должно быть, ограбил какой-нибудь армейский «магазин», как тогда именовались склады), а при своей персоне постоянно держал «почетный караул с фузеями и шпагами». Тут разве что военного оркестра не хватало – хотя, быть может, просто-напросто не попадалось местечка, где можно было бы украсть музыкальные инструменты…

Незадолго до окончательного разгрома Пугачева в охваченные мятежом области Екатерина отправила особую следственную комиссию, состоящую сплошь из офицеров. И очень скоро комиссия получила известия, которым поначалу отказалась верить, настолько диким это показалось. Однако после тщательной проверки все подтвердилось…

Оказалось, местные помещики сплошь и рядом ведут меж собой… самые настоящие частные войны! Причем драки идут не на кулаках или с дрекольем – вооружив свою дворню саблями и ружьями, помещики нападают на соседей, грабят, жгут, а то и вешают ненавистного соседа на воротах. А потом с невинным видом сваливают все на «пугачевские зверства» – мол, недавно проходил тут «злодей», он и окаянствовал. Причем речь шла не о каких-то единичных эксцессах, а о массовом явлении…

Шокированные такими известиями господа офицеры, видимо, слишком много времени провели в чисто армейской среде и плохо были знакомы с иными провинциальными нравами… «Частные» войны, о которых им стало известно, господа помещики к тому времени вели давным-давно. Насколько удается установить, началось это вскоре после смерти Петра I, когда на престоле сидела Екатерина I, а потом малолетний Петр II, – и железная прежде рука власти изрядно расслабилась… Правда, в отличие от тех помещиков, о которых стало известно особой комиссии, «противника» на воротах, в общем, не вешали, вообще не убивали, но воевали отнюдь не по-детски. Особенно крутые побоища случались, когда кто-то из налетчиков-помещиков оказывался отставным или отпускным офицером – тут уж на всю катушку использовался военный опыт и набеги производились по всем правилам военного искусства. Зафиксирован случай, когда однажды вооруженный налет на соседа устроила помещица – должно быть, лихая баба. «Поход» она возглавила самолично, верхом на коне.

Это веселье (явно позаимствованное из польского опыта) продолжалось в царствование трех императриц – Анны, Елизаветы и Екатерины. Власти, если не происходило вовсе уж крутых кровопролитий и разрушений, в общем-то, смотрели на это сквозь пальцы – пока господа дворяне занимались исключительно друг другом. Помещики в те времена были опорой трона, и приходилось кое на что закрывать глаза. Так продолжалось до конца XVIII столетия – но потом взошедший на престол Павел, крепко закрутивший многие гайки (изрядно подразболтавшиеся к тому времени), покончил и с этим обычаем.

Иногда, как и в прошлом столетии, иные помещики посылали своих крепостных поудалее заниматься ночным промыслом на большой дороге. Те, надо полагать, не особенно и ломались – гораздо интереснее трясти на большой дороге прохожих-проезжих, чем пахать землю или пасти коров…

Случалось, что богатые и могущественные помещики без зазрения совести попросту отбирали у соседей послабее их земли. Известная повесть Пушкина «Дубровский» большей частью основана на реальных событиях, о чем сам Пушкин рассказывал знакомым. Некий местный «олигарх», отставной генерал к тому же, у которого на сто верст вокруг была поголовно куплена администрация всех видов, после смерти своего малоземельного соседа преспокойно захватил его именьице. Все было обставлено по закону – за соответствующую плату местные чиновники (в точности как нынешние «черные адвокаты») состряпали совершенно официальные бумаги, из которых следовало, что это именьице принадлежало его высокопревосходительству чуть ли не со времен Ивана Грозного, а покойный его владелец сидел там по чистому недоразумению – просто раньше до него руки не доходили, а вот теперь пришла пора восстановить справедливость…

Молодой наследник был в буквальном смысле слова вышвырнут на улицу с парой рублей в кармане. Судиться он и не пытался, прекрасно понимая, что против этакой персоны (имевшей к тому же хорошие связи в Петербурге) у него нет ни малейшего шанса. Оказавшись форменным образом нищим, он, не раздумывая долго, сколотил из подходящего народа самую натуральную шайку и стал разбойничать на дорогах. Что с ним было дальше, неизвестно. Пушкин об этом не упоминал…

Что бы там ни было, в начале XIX века подобные помещичьи развлечения прекратились, а разбойников на дорогах чувствительно прижали. Конечно, полностью искоренить их не удалось – но это были уже одиночки, действовавшие примерно так, как та разбойничавшая на Волге шестерка дезертиров, о которой уже говорилось. Отдельные экземпляры продержались до революции. Однажды в начале XX века несколько мазуриков не где-нибудь, а под Москвой остановили ехавшего ночью в одиночестве на легком экипаже не кого-нибудь – самого, пожалуй, знаменитого сыщика царской России Ивана Путилина, начальника Московской сыскной полиции. Путилин, как и следовало ожидать, отбился – мужик был решительный и, подобно Пушкину, без пистолета в кармане на улицу не выходил…

Но это в европейской части России был к началу XIX века наведен на дорогах более-менее крепкий порядок. В Сибири долго обстояло иначе. Старые традиции, знаете ли…

Как ни грустно мне, коренному сибиряку, об этом упоминать, но, положа руку на сердце, первые сотни полторы лет освоения Сибири – одно большое уголовное дело.

Почин положили легендарные (без тени иронии) землепроходцы XVII века. Имена некоторых из них (по заслугам) до сих пор красуются на географических картах. Однако так в те времена водилось, пожалуй, повсюду. Знаменитый английский пират (собственно, королевский капер) Уолтер Рэли писал недурные стихи и даже философские трактаты. Другой его коллега уже в XVIII веке стал членом Королевского географического общества – в перерывах меж разбоями написал несколько достаточно серьезных трудов по океанографии.