Александр Бушков - Сыщик, ищи вора! [Или самые знаменитые разбойники России] [litres]

Кроме того (как оно водилось, да и водится в нынешние времена), Шувалов «на развитие дела» выбивал неслабые государственные субсидии – безвозвратные, понятно.

Занимался он и винокурением, то есть производством водки. Тут он монополистом не был, но один из самых крупных винокуренных заводов принадлежал ему. Тут уж прибыли (как оно было с производством спиртного во все времена и под любыми широтами) были и вовсе баснословными. А вот на торговлю табаком в России Шувалов уже получил полную монополию на двадцать лет. В год он за нее платил 70 000 рублей – а сколько нажил сам, истории осталось неизвестным.

Свои интересы он лоббировал в высших органах власти не только ради получения льгот и субсидий. В 1754 году он пробил очередной сенатский указ, по которому винокурение теперь становилось исключительно привилегией дворянства – чтобы меньше было конкуренции со стороны оборотистых купцов «простого» звания…

Крупный землевладелец, граф (получивший этот титул за участие в перевороте) Шувалов занимался и экспортом зерна. Это, как и в прежние времена, оставалось монополией государства, но теперь, в отличие от петровских времен, зерновым экспортом занимались и частные лица – в том случае, если получали особое разрешение от Сената. Добиваясь такового, Шувалов упирал, как и многие после него, не на свою выгоду, а на заботу о государственных интересах – «для пополнения российской казны за счет пошлин». Сенаторы разрешение выдали – то ли тронутые такой заботой о государственных интересах, то ли по каким-то другим причинам… Агенты Шувалова вывезли через Санкт-Петербург и Архангельск 100 000 четвертей хлеба (четверть, в тогдашнее время мера для сыпучих тел, составляла от 3 до 5 пудов, а пуд, как помнит читатель, – 16 килограммов).

В 1752 году Шувалов «на неограниченное время» получил очередную монополию – право рубить казенные леса в Архангельской губернии. Теперь он имел право строить конторы и лесопилки, на льготных условиях ввозить из-за границы припасы и провизию для рабочих, отправлять ежегодно на экспорт сотни тысяч сосновых и еловых брусьев и досок, тысячу мачтовых деревьев (стоивших за границей, где с деревьями для мачт обстояло плохо, весьма прилично). Сам Шувалов производством не собирался заниматься изначально – буквально тут же он за хорошие деньги перепродал контракт английскому купцу Гомму, оставив за собой самую легкую и прибыльную часть – торговлю лесом. Но и ее через восемь лет продал за 300 000 рублей тому же Гомму.

Сплошь и рядом Шувалов, такое впечатление, попросту шел по стопам помянутого Шемберга, саксонского барона, «отметившегося» во многих видах деятельности, где он получал хорошие прибыли (и всякий раз немало «отстегивал» Бирону). После падения Бирона и воцарения Елизаветы все промыслы и заводы Шемберга были отобраны в казну, а его как иностранного подданного попросту выслали «по месту прописки» – к сладкому пирогу пришли новые люди, в бароне уже не нуждавшиеся, хотевшие, как Шувалов, не «крышевать» за хороший процент, а грести доходы целиком.

Шувалов прибрал к рукам не только беломорские монополии Шемберга, но и речные промыслы. Потом обратил внимание на производство и экспорт железа – и на те самые заводы, которые раньше принадлежали Шембергу, а теперь пребывали в казенном управлении. Особенно его в этом плане интересовали уральские Гороблагодатские заводы, большой металлургический комплекс. Шувалов подал Елизавете прошение о передаче ему заводов в собственность. При этом он, хотя и пользовался тогдашним лексиконом, проталкивал те же идеи, которые уже в наше время нам впаривали и впаривают иные, извините за выражение, либералы: мол, частный собственник будет гораздо эффективнее государственного управленца, «невидимая рука рынка» сама все расставит по своим местам… В общем, эту лапшу на уши придумали не вчера…

Императрица прошение удовлетворила. Шувалов получил в собственность заводы и рудники. Конечно, не бесплатно, а с обязательством выплатить в казну в течение 10 лет 179 689 рублей (для сравнения: по подсчетам историка времен Екатерины II Щербатова, самому Шувалову Гороблагодатские заводы приносили прибыли 200 000 рублей в год).

Шувалов действительно увеличил производство железа и расширил комплекс – именно при нем было начато строительство Ижевского и Боткинского заводов. Однако эти успехи были достигнуты не усовершенствованием каких-либо технологий, а благодаря корректировке тогдашних законов о «приписных» крестьянах. Вольнонаемным был лишь «инженерный состав», а все прочие работы выполняли крепостные крестьяне, «приписанные» к заводу, – по сохранившимся описаниям, работенка была хуже каторжной. При Анне Иоанновне позволялось «приписывать» к каждой домне по сто крестьянских дворов (из расчета по четыре «души» мужского пола на двор). Шувалов, опять-таки через Сенат, добился увеличения этой «квоты» до 150 дворов.

Кроме этого Шувалов «проталкивал» новые государственные льготы – добился полной отмены внутренних таможенных пошлин (что резко увеличило его прибыли), для перевозки железа ему бесплатно передали 16 изготовленных за казенный счет речных судов – а потом для строительства новых отдали «за так» Илимскую лесопильную мельницу. Были и государственные кредиты на постройку новых заводов – с долгими сроками погашения.

Как и следовало ожидать, «невидимая рука рынка» не помогла. Более рентабельными, чем при казенном владении, заводы так и не стали. Во-первых, часть госкредитов, полученных на развитие производства, Шувалов смахивал в свой карман, а во-вторых, сам ни разу в жизни ни на одном заводе не был – и поставленные им управители заводов и рудников вдали от начальства воровали на всю катушку…

Вдобавок Шувалов, насколько мог, тянул с выплатой за заводы и рудники причитавшейся суммы. Сенат сначала дал ему разрешение вносить плату не ежегодно, «а когда ему будет удобнее», а потом и продлил рассрочку платежей с 10 на 20 лет. К моменту смерти Шувалова из причитавшихся с него 179 с лишним тысяч рублей он ухитрился выплатить только 7000. После его кончины заводы и рудники забрали в казну (новые люди торопились к пирогу, ага) – но доходов с них Шувалов успел получить немало, было что оставить детишкам на молочишко…

Кстати, разорив купленные за 90 000 рублей заводы по производству меди, Шувалов ухитрился продать их казне… за семьсот тысяч. И ведь прокатило…

Помимо всей этой, с позволения сказать, коммерции, не брезговал Шувалов и взятками с купцов. Иссихановы, купцы-армяне, смогли создать компанию для торговли с Персией не раньше чем заплатили Шувалову, и немало. Мемуарист, современник событий, кроме этого случая поминает еще и другой – когда Шувалов негласно имел долю в винном откупе в Санкт-Петербурге, который держала компания купца Саввы Яковлева. А прибыль у Яковлева в одном 1750 году составила 300 000 рублей – причем чистая, после уплаты всех сборов. Какова была доля Шувалова, осталось неизвестным, но вряд ли маленькая.