Наталия Сотникова - Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

Покидая свою горячо любимую родину, принцесса горько рыдала, как бы предчувствуя, что ей не суждено вернуться туда. Из кальвинизма Лизелотта перешла в католичество без особых душевных мук и страданий по поводу перемены веры. При новом дворе она ничуть не растерялась и очень быстро освоилась, чему, кстати, сильно способствовал сам Людовик. В ту пору король усиленно обхаживал Мадам де Монтеспан, в честь которой и устраивались все праздники, балы, маскарады, театральные представления и развлечения, но поспешил приобщить к жизни своего двора и молодую родственницу. Она нравилась ему острым язычком, умением давать меткую оценку людям и событиям. В воспитании принцессы случилось досадное упущение: ее не обучили верховой езде. Однако, увидев, насколько это важно для завоевания склонности короля, она быстро овладела этим искусством и во время охоты сломя голову носилась на равных с Людовиком. Король называл ее «добрым приятелем» и приглашал на интимные поздние ужины, где царила Мадам де Монтеспан.

Придворные живо смекнули, что «немецкая дикарка» пользуется благоволением короля, и благосклонность двора нашла выражение в том, что аксессуар из соболиного меха, над которым поначалу так издевались французы, вошел в моду, сохранившуюся до наших дней, в виде широкого мехового шарфа под названием «палантин» [36] Принцесса Пфальцская, по-французски princesse Palatine, в русский язык, как это часто бывает, слово пришло в несколько искаженном виде. . Атенаис де Монтеспан по причине малопривлекательной внешности новой Мадам не испытывала к Лизелотте никакой ревности, разве что иногда высказывала свое неудовольствие по поводу того, что та набирает в свой штат слишком красивых фрейлин. Вот уж эти чаровницы являли собой настоящий сосуд соблазна, способный составить ей конкуренцию.

По воспоминаниям современников и красноречивых намеков в эпистолярном наследии принцессы становится ясно, что она была тайно влюблена в короля, но этой любви так и суждено было остаться безответной. Отсюда совершенно понятно, почему после бракосочетания короля с Мадам де Ментенон Лизелотта натуральным образом разбушевалась и отныне именовала тайную супругу лишь самыми отвратительными прозвищами вроде «дура», «подонок», «мышиное дерьмо», «пердунья» и т. п. Помимо рухнувших надежд на любовь овдовевшего короля, к этой ненависти примешивалась еще изрядная доля чисто сословного презрения немецкой принцессы отборных кровей к незначительной дворянке. Отсюда ее весьма пристрастные оценки поступков и поведения этой, с точки ее зрения, выскочки, зачастую, по мнению историков, совершенно необоснованные. Мадам де Ментенон возлюбила ее равным же образом, всячески стараясь лишить сына Лизелотты вполне законного права унаследовать престол и посадить на него своего любимчика, побочного сына короля, герцога Мэнского. Герцогиня Орлеанская пережила Франсуазу и при известии об ее кончине без обиняков заявила:

– Старая шлюха сдохла!

В интимной жизни с законным супругом Лизелотту ждало полное разочарование. Муж общался с ней в постели всего лишь несколько раз, исключительно с целью продолжения рода, совершая при этом над собой невероятные усилия. Дабы не оплошать окончательно, он навешивал на причинные части своего тела целый набор медальонов и образков с изображением Богородицы – весьма странный подход использования лика Непорочной Девы для помощи в совершении полового акта. После рождения двух сыновей и дочери он счел свой супружеский долг исполненным и удалился от брачного ложа в общество своих фаворитов. Лизелотта же занималась воспитанием детей (напомним, что от первого брака у Филиппа остались две дочери, которым она в полном смысле заменила мать) и активной перепиской с родственниками, теткой герцогиней Софией Ганноверской [37] София Ганноверская приходилась правнучкой Марии Стюарт, и когда со смертью английской королевы Анны династия Стюартов по мужской линии пресеклась, как раз сын герцогини Софии под именем Георга I стал королем Великобритании. и ее дочерью, за что получила прозвище «Океан чернил». Считается, что за свою сравнительно долгую жизнь принцесса написала около 60 000 писем, от которых сохранилась лишь десятая часть, но и они дают прекрасную картину распущенных нравов при дворе короля-солнце. Поскольку так называемый «черный кабинет» при короле следил за перепиской всех лиц, приближенных к монарху, а Лизелотта в выражениях не стеснялась, отношения между ней и Людовиком быстро испортились. В 1674 году французские войска отступали из Голландии через Пфальц, поскольку наводнение в Нидерландах сделало невозможным ведение военных действий. Дабы лишить преследовавшего их врага пропитания, командование применило тактику выжженной земли, полностью разорившую сельское население княжества. В довершение к этой напасти в 1685 году скончался холостой бездетный брат Лизелотты, назначивший своим наследником герцога Нойбургского.

Поскольку приданое за принцессой Пфальцской так и осталось невыплаченным, Людовик решил востребовать причитавшуюся невестке часть наследства, причем даже не удосужился испросить ее согласия на этот шаг [38] Когда после смерти своего испанского тестя Людовик затеял войну за отторжение у Испании некоторых земель в возмещение за невыплаченное приданое Марии-Терезии, он формально испросил ее согласия, но та ни в чем не могла отказать любимому мужу. . По его указанию французская армия предала огню и мечу не только военные укрепления, но и жилые кварталы городов Пфальца, Гейдельберга, Мангейма и Вормса, сровняв их с землей. Дело дошло до того, что был разрушен княжеский фамильный склеп и оскверненные останки отца и брата Лизелотты расшвыряны по улицам. Стены разоренного княжеского дворца из розового песчаника были сброшены в реку Некар, и только благодаря любезности графа де Тессе удалось спасти и передать Лизелотте портреты ее предков. Это нанесло Лизелотте глубокую душевную рану, тем более что для разорения Пфальца король прикрылся ее именем. Единственное, что оставалось ей делать, – так это тайком проливать горючие слезы.

Лизелотту также смертельно оскорбило то, что король заставил ее сына, Филиппа Орлеанского, жениться на своей побочной дочери от Мадам де Монтеспан, мадемуазель де Блуа. Она сочла это унизительным для потомка 32 высокородных поколений с незапятнанной репутацией, но юный принц не смог противоречить своему царственному дяде, хотя и получил прилюдно от любящей мамаши увесистую пощечину. С этим браком Мадам так и не смирилась и в одном из своих писем без околичностей заявила: «Моя невестка как две капли воды похожа на задницу». Впоследствии, после смерти Людовика Филипп Орлеанский отомстил родне, состоявшей из побочных отпрысков монарха, добившись отмены королевского завещания и обеспечив себе единоличное регентство при малолетнем Людовике ХV.