Наталия Сотникова - Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

Многочисленные свидетельства современников говорят о том, что Франсуаза в ту пору пребывала в полном расцвете своей красоты и, как метко выразился один дворянин, детально описав все достоинства ее внешности, ума и характера, «была чрезвычайно аппетитной». Для нее явно не составило бы труда найти себе богатого покровителя, но воспрянувших духом поклонников ожидало разочарование: Франсуаза сохранила свою неприступность, сознавая, что ее единственным достоянием является безупречная репутация. Нет, молодая вдова не погрузилась в молитвы, не впала в отчаяние и продолжала посещать своих светских знакомых, маркизов де Монтешеврёй, герцога де Ришелье с супругой, маршала д’Альбре, в доме которого кипела молодежь, привлекаемая двумя его юными племянницами, уже известной нам Бонн де Пон и Жюдит де Мартель. Она могла бы поселиться у кого-либо из друзей, полных сострадания к несчастной женщине и часто умышленно приглашавших ее на обед или ужин, чтобы она не тратилась на еду, но Франсуаза не желала зависеть от кого-либо.

Сострадательные дамы бросились хлопотать перед Анной Австрийской, и та, тронутая незавидной участью вдовы, назначила ей пенсию в 2000 ливров, которая при хозяйственных способностях Мадам Скаррон позволяла ей вести вполне достойный образ жизни. Она смогла позволить себе уйти из монастыря и снять небольшую, но приличную квартирку. При этом Франсуаза никогда не чуралась работы и иногда поднималась в четыре часа утра, чтобы заняться вышиванием. Она охотно выполняла мелкие поручения своих светских знакомых, но историки считают, что некоторые преувеличивают использование вдовы Скаррон чуть ли не в качестве служанки. Например, в доме маркизы Монтешеврей, которая регулярно либо недомогала, либо отправлялась от родов, она вела хозяйство, всю домашнюю бухгалтерию и занималась детьми, обучая их то чтению, то катехизису, то вообще, по ее собственному выражению, «всему тому, что знала сама».

Именно к периоду 1661–1663 годов историки относят ее короткую связь с маркизом де Вилларсо. Доказательств тому имеется два. Во-первых, портрет обнаженной Франсуазы в виде Дианы, написанный самим Вилларсо, недурно владевшим кистью, и до сих пор хранящийся в замке, некогда принадлежавшем ему. Во-вторых, письмо Нинон Ланкло, в котором говорится: «Я ничего не знаю, ничего не видела, но я часто предоставляла в распоряжение ей и Вилларсо мою желтую комнату». Кое-кто из современников уверял, что Франсуаза отправлялась на свидания к любовнику, переодевшись пажом. К тому же, в те годы по приглашению супругов де Монтешеврёй она летом выезжала в их поместье, соседствовавшее с двумя замками маркиза де Вилларсо. Так что, по выражению одного из историков, не надо думать, что Мадам Скаррон попала к королю девственницей. Тем не менее молодая женщина быстро поняла, какую опасность представляет для женщины потеря репутации. Она порвала с Вилларсо, хотя какие-то слухи об этом романе, по-видимому, ходили. Иначе как можно объяснить слова Мадам де Севинье в одном из ее писем, датированном периодом возвышения Франсуазы: «Интересно, как она теперь будет объяснять первый том своей жизни». Впоследствии Мадам де Ментенон облагодетельствовала супругов де Монтешеврёй, сделав маркиза воспитателем герцога Мэнского, любимого побочного сына короля, а маркизу – статс-дамой фрейлин дофины, купив, таким образом, их молчание. Кстати, в свое время она весьма деятельно помогала этой семье в управлении поместьем, давая советы по сельскому хозяйству и содержанию и ремонту строений [63] Однажды ей даже пришлось поехать на ярмарку, чтобы продать теленка. Его купили то ли за 15, то ли за 16 франков. Деньги были выплачены денье, монетами самого малого достоинства, которых набралось 4000, и они испачкали Мадам Скаррон весь передник. .

Смерть Анны Австрийской лишила Мадам Скаррон пенсии, и она вновь оказалась нищей. Вдова уже была готова согласиться сопровождать в Португалию мадемуазель Марию Франсуазу Элизабет Савойя-Немур, невесту короля Афонсу. На помощь пришла маркиза де Монтеспан, которая, выйдя замуж, стала через мужа родственницей маршала д’Альбре. Франсуаза очень понравилась Атенаис, которая обожала умные, содержательные разговоры, чтобы вставить свою острую реплику. Они составили прекрасный дуэт, соревнуясь в уме и остроумии. Атенаис еще не была любовницей короля, но состояла в штате придворных дам Марии-Терезии и через нее добилась восстановления пенсии для Мадам Скаррон.

Общество молодых женщин в доме маршала д’Альбре служило для Франсуазы неистощимым источником новостей о жизни двора, которые начали все больше интересовать ее. Однажды вечером во время их беззаботного времяпрепровождения произошло небольшое происшествие, обычно имевшее место в жизни почти всех любовниц французских королей, которым какой-нибудь астролог предсказывал исключительную судьбу. Находившийся среди гостей некий Барбе в присутствии молодых девушек заявил следующее:

– Вы были женой калеки, но вы рождены, чтобы стать королевой. После многого горя и страданий вы подниметесь столь высоко, сколь вы не поверите иметь возможность взобраться. Король полюбит вас, и вы будете править.

Поскольку присутствующие начали смеяться над вдовой, это не обескуражило предсказателя, и он воскликнул:

– Смейтесь, смейтесь! Чем насмехаться над ней, вы бы лучше поцеловали подол ее платья! – Хотя Франсуазу первую позабавило это пророчество, не исключено, что дома, в одиночестве, оно еще долго не шло у нее из ума. Не будем забывать, что люди тогда были чрезвычайно суеверны.

Вскоре маршал попросил ее организовать свадьбу своей племянницы Бонн де Пон, которая выходила замуж за маркиза д’Эдикура, великого ловчего Франции. Благодаря организаторским способностям вдовы празднество стало событием, о котором много говорили, а Бонн вновь появилась при дворе, откуда ее в свое время неосмотрительно забрали набожные родственники, опасаясь, что девушку соблазнит король. Теперь Бонн сама жаждала попасть на королевское ложе, и, казалось, все обстоятельства тому благоприятствовали, ибо случай мадемуазель де Лавальер был на исходе. Однако тут, совершенно не к месту, Бонн забеременела, и вожделенное место заняла Атенаис. Бонн настолько возненавидела родившуюся совершенно некстати дочь Луизу, что не скрывала своего желания сбыть ее с глаз долой.

Мадам Скаррон, всегда готовая оказать услугу, и здесь пришла на помощь. Она уже приняла в свою квартирку мальчика по имени Тоскан, сына, родившегося у ее брата Шарля от связи с замужней женщиной. Та, не мудрствуя лукаво, принесла ему младенца в корзинке. В своей скромной квартирке Франсуаза оборудовала детскую и вскоре приобрела в Париже известность женщины, которая не только умеет ухаживать за детьми, но и делает это с любовью, вещь, необычная для того времени. Ведь даже в семьях аристократов новорожденных старались побыстрее отправить в деревню к кормилице. В Версальском дворце имели право на проживание только дети короля, всех прочих тут же отдавали под опеку кормилиц и нянек. На сей предмет в городке существовало специальное агентство.