Александр Бушков - Копья и пулеметы [litres]

Слова у Павла с делом не расходились – уже в конце февраля – начале марта походным маршем на Хиву выступил казачий корпус (по одним источникам – двадцать две с половиной тысячи человек, по другим – все сорок). Правда, некоторые историки (в том числе такой видный, как академик Тарле) полагают, что корпус должен был не вступать в Индию, а ограничиться демонстрацией силы, расположившись на хивинско-афганской или афганско-индийской границах. Но истину нам уже никогда не узнать – Павел отдал все распоряжения командиру корпуса устно, и не сохранилось никаких письменных планов действий, так что твердых доказательств нет.

Одновременно Павел приготовил удар и на море – стоявшая на Камчатке русская эскадра заблаговременно получила соответствующий приказ и в любой момент готова была сняться с якоря, чтобы перерезать морские коммуникации, по которым ходили ведущие торговлю с Китаем британские корабли. Ну а французский контингент уже ждал посадки на суда. Как видим, за Англию готовились взяться всерьез.

Предприятие было слишком масштабное, чтобы удержать его в тайне, английские разведчики и в России, и во Франции наверняка уже о нем пронюхали заранее, но единственное, что в этих условиях смогла сделать Англия, – это направить на Балтику эскадру адмирала Нельсона. Чтобы он повторил в Кронштадте то, что проделал парой месяцев раньше в Копенгагене (войны России при этом Великая Британия официально не объявляла).

Можно со всей уверенностью утверждать: даже если бы казачий корпус и в самом деле ограничился бы демонстрацией силы, встав на границе (чем обязательно отвлек бы на себя часть войск Компании, а в Индию вторгся бы только французский контингент, шансы на победу были бы стопроцентные. Во-первых, к тому времени англичане еще не завершили завоевание всей Индии. На северо-западе Индостана оставались независимыми несколько княжеств. Их правители должны были прекрасно понимать, что со временем очередь дойдет и до них и Англия постарается их заглотить, как удав заглатывает крупную жертву (как оно потом и произошло). Их войска наверняка выступили бы против англичан. Во-вторых, в тот год в Индии еще здравствовало немало людей, помнивших французов, и уж они-то прекрасно помнили и могли рассказать другим, что французы никогда не зверствовали и не грабили так, как англичане, – ничего даже отдаленно похожего. Индия наверняка бы полыхнула повсеместными мятежами – и в первую очередь, думается мне, некогда процветавшие, а потом превращенные в царство нищеты провинции Майсур, Адума, Бенгалия. Вряд ли в Бенгалии к тому времени забыли пять миллионов жертв организованного англичанами голодомора. Тех, у кого отобрали землю и давили непосильными налогами, было слишком много, а сипаев по сравнению с ними ничтожно мало. Превосходство в оружии никакого перевеса солдатам ЧВК «Ост-Индская компания» не давало – сипай с заряжавшимся с дула ружьем недолго продержался бы против нескольких десятков крестьян, пусть вооруженных лишь вилами и кольями… И, в-третьих, еще не известно, как повели бы себя сами сипаи, какая их часть дралась на стороне своей ЧВК, а какая перешла бы к противнику. Как позже показало сипайское восстание 1857–1858 гг. (подробный рассказ о котором впереди, в этой же книге), сипаи отнюдь не хранили слепую верность белым сахибам…

Недавно у одного из современных отечественных авторов мне попалась интересная критика казачьего похода. Автор этот не принадлежит к сторонникам «черной» легенды о Павле (за что ему безусловный решпект). Наоборот, пребывает среди тех, кто считает Павла вполне вменяемым, толковым и деловитым. Повод для критики у него свой, достаточно оригинальный, заслуживающий рассмотрения. Он считает этот поход бесполезной затеей оттого, что, по его мнению, даже в случае полной победы индийские княжества, религиозные убеждения которых резко расходились с православием, все равно не стали бы союзниками России.

Возражения против такой точки зрения найти легко. Во-первых, часть этих княжеств была мусульманской, а уж с мусульманами Россия испокон веков находила без труда общий язык и не раз вступала в союзы. Во-вторых… А так ли уж было нужно иметь индийские княжества союзниками. Важно, что противниками они никак не могли бы стать по чисто географическим причинам. И еще важнее то, что вышвырнутые из Индии англичане лишились бы огромных доходов, которые ничем не смогли бы компенсировать. Я уже приводил цифры в предыдущей книге, но сейчас повторюсь: в 1765–1815 гг. Англия выкачала из Индии миллиард фунтов стерлингов в золотом исчислении – и это только за счет земельного налога «дивани», а ведь были и другие доходы от грабежа. Эти деньги и стали источником, питавшим промышленную революцию, позволившую Великой Британии на какое-то время и впрямь стать «мастерской мира». Лишившись Индии в 1801 г., англичане лишились бы и значительной части этих средств, иссяк бы источник, питавший промышленную революцию, и она непременно увяла бы на серединке, когда еще не началось широкое железнодорожное строительство, не начали производить в немалом количестве паровозы и пароходы – а ведь все это тоже оплачивалось индийским золотом… Как дальше развивалась бы мировая история при отсутствии в ней Британской империи, можно только гадать (благодатнейший материал для фантастов, пишущих «альтернативную историю», просто удивительно, как никто до сих пор не использовал этот интереснейший сюжет) – но, безусловно, совсем иначе.

Но в ночь с 10 на 11 марта к Михайловскому замку двинулся немаленький отряд заговорщиков…

Если бы этой ночи понадобилось подобрать название, удачнее всего было бы назвать ее Вороньей. Заговорщики вспугнули ворон, устроившихся на ночлег на окрестных деревьях, – и огромная стая внезапно взмыла в ночное небо с шумным карканьем. Многих это напугало, они и без того отчаянно трусили, но энергичный главарь граф Пален буквально погнал всех к замку.

Обстоятельства убийства Павла подробно описаны превеликое множество раз, так что в этой части буду краток. Потом заговорщики говорили, что убивать не хотели, намеревались лишь принудить подписать акт об отречении в пользу наследника Александра. Однако как-то так получилось, что в дело пошли и офицерский шарф князя Яшвиля, и массивная золотая табакерка, которую кто-то (так и останется точно не выясненным, кто именно) схватил со стола и проломил ею императору висок. Наследник Александр с честнейшими глазами уверял потом, что вообще ничего о заговоре не знал – однако собственные подельники, ничуть не стесняясь, закладывали его на публике. Пален оставил подробные записки, в том числе и о том, как вовлекал молодого великого князя в заговор, а потом тот уже сам вовлекал других. Из воспоминаний декабриста Муравьева-Апостола: «В 1820 г. Аргамаков в Москве, в Английском клубе, не стесняясь многочисленным обществом, говорил, что он сначала отказался от предложения вступить в заговор против Павла, но великий Князь Александр Павлович, наследник престола, встретив его в коридоре Михайловского замка, упрекал его за это и просил не за себя, а за Россию вступить в заговор, на что он и вынужден был согласиться».