Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

Роберт все еще верил, что может жениться на Елизавете, но в королеве проснулся инстинкт самосохранения. Она размышляла в течение нескольких дней, но в конце концов решила, что такой союз невозможен, если она хочет сохранить трон. Она не может позволить себе носить печать сообщницы в убийстве, будь Роберт хоть сто раз невиновен.

Такой версии придерживаются историки. Но слова самой Елизаветы заставляют нас сомневаться в ее истинных мотивах. Несмотря на то что Елизавета была страстно влюблена в Роберта как до коронации, так и после нее, через три месяца после церемонии Елизавета четко выражает свое намерение оставаться одинокой. «Я с радостью выбираю такую жизнь, которой живу теперь и которая до настоящего момента полностью удовлетворяла меня», — обращается королева к парламенту [148] Hartley, I. P. 44–45. . Кэмден, автор «Анналов», сообщает, что она с чувством добавила: «Я уже сочеталась браком с законным мужем, а именно с английским престолом». Однако эту фразу он выдумал [149] Camden. P. 27. . Вот как на самом деле продолжила фразу Елизавета: «В конце концов, с меня довольно, если на моей надгробной плите будет выгравирована надпись о том, что королева, правившая в это время, жила и умерла девственницей» [150] Hartley, I. P. 45. .

В 1576 году она снова касается этой темы в словах: «Будь я дояркой с ведром в руках… я бы не бросила этого занятия ради брака с величайшим правителем мира». Самое большее, на что она была согласна пойти под жестким давлением парламента, — выйти замуж в том случае, если встретит подходящего мужчину при подходящих обстоятельствах: «Пока такого человека нет, говорить не о чем». В одном королева была уверена или по крайней мере хотела, чтобы в это верили другие: «Я желала бы иметь детей, в противном случае я никогда не выйду замуж» [151] Hartley, I. P. 146–147, 472–473. . Но даже и это на первый взгляд простое утверждение кажется при ближайшем рассмотрении не совсем правдоподобным.

В психологическом отношении представляется, что Елизавета испытывала серьезные сомнения относительно замужества. Это неудивительно, учитывая, что ее собственный отец отправил ее мать на эшафот, обвинив перед этим в многочисленных изменах и кровосмешении, а также в свете мучительных событий, пережитых Елизаветой еще в подростковом возрасте в период жизни с мачехой Екатериной Парр. Спустя всего несколько месяцев после смерти Генриха VIII Екатерина выходит замуж за своего возлюбленного — непреодолимо соблазнительного, любвеобильного и не в меру амбициозного Томаса Сеймура. Дамы восхваляли его «сильные руки и мужественную фигуру». Тем временем Томас навещал юную Елизавету по утрам в ее опочивальне, еще до того, как она успевала встать или одеться: «Если она уже не спала, он желал ей доброго утра, спрашивал, как она себя чувствует, амикошонски хлопал ее по спине или по ягодицам и шел далее по своим делам… А если она была в постели, он открывал занавески, желал ей доброго утра и делал вид, что подступает к ней. Она же отодвигалась от него вглубь постели, чтобы он не мог подойти ближе». Однажды утром Томас «потянулся к ней, чтобы поцеловать ее прямо в постели» [152] Haynes. P. 99. .

Дурную славу заслужило происшествие, во время которого Парр и Сеймур резвились в саду с Елизаветой, и Сеймур «разрезал ее платье на сотню кусочков черной ткани» [153] Haynes. P. 99. . Вскоре за этим слухи об интимной связи между Томасом и Елизаветой получили широкое распространение. Будущая королева этот скандал пережила, но переменилась навсегда. Именно в этот момент ей пришлось резко повзрослеть. Она была особенно унижена необходимостью отрицать заявление о том, что беременна от Сеймура. Такого рода «постыдная клевета», настаивала Елизавета, «глубоко оскорбляет мою честь и достоинство, которые я ставлю превыше всего остального» [154] Haynes. P. 89–90; Guy. Children of Henry VIII. P. 117–123. .

За двадцать лет с момента восхождения Елизаветы на престол около тридцати кавалеров предлагали ей руку и сердце. Среди них — Филипп II, король Швеции Эрик XIV, а также эрцгерцог Австрии Карл II. Самые ранние переговоры о помолвке Елизаветы велись задолго до этого, в 1535 году, когда ей было всего полтора года: ее мать и дядя, Джордж Болейн, пытались обручить ее с Карлом, герцогом Ангулемским, третьим сыном короля Франции Франциска I [155] Lord Herbert of Cherbury. The Life and Reign of King Henry the Eighth. London, 1682. P. 410–412. . Последним претендентом на ее руку оказался Франциск, герцог Анжуйский, неудавшийся защитник Нидерландов. Все эти переговоры по поводу возможного брака потерпели крах вследствие множества причин, и не последней из них было то обстоятельство, что советники Елизаветы всегда пытались оставить за собой право выбирать мужа королеве [156] S. Doran. Monarchy and Matrimony: The Courtships of Elizabeth I. London, 1966. P. 195–218. См. также N. Mears. Counsel, Public Debate, and Queenship: John Stubbe s The Discoverie of a Gaping Gulf, 1579 // HJ, 44 (2001). P. 629–650; Guy. Children of Henry VIII. P. 49, 114–115, 186–193. .

На протяжении зимы 1581/82 года Елизавета переживает роман с герцогом Анжуйским, во время которого она притворно флиртует с ним, чтобы сохранить военный союз с Францией. Она в самом деле дарит герцогу кольцо и объявляет о помолвке, но делает это только после того, как он требует, чтобы она дала более или менее определенный ответ на его предложение руки и сердца. Королева также получила письмо от тогдашнего короля Франции Генриха III, который отказывался поддержать ее в противостоянии с Испанией, если она не выйдет замуж за его брата. В Лондоне поговаривали о том, что после отъезда герцога королева плясала в своей опочивальне от радости, «счастливая, что избавилась от него» [157] SP 78/5, nos. 123–129; CSPSp, 2nd Series, 1580–86, nos. 173, 186. .

Пятнадцатью годами ранее, в 1566 году, в на редкость откровенной беседе с Жакобом де Вюлькобом, сеньором де Сасси, приехавшим с дипломатическим визитом из Франции, Лестер — а кому и знать, как не ему, — признался, что «она никогда не выйдет замуж». Затем он сообщил, что и до и после того, как Елизавета стала достаточно взрослой для замужества, она не раз говорила, что «сего не желает» [158] BNF, MS FF 15970, fo [[14]]. r — v; Adams. Leicester and the Court. P. 139. . Эту же точку зрения сорок лет спустя поддержал и Джон Хэрингтон, который писал, что «в сердце своем она всегда питала отвращение к замужеству» [159] J. Harington. A Tract on the Succession to the Crown. C. R. Markham (ed.). London, 1880. P. 40. .

По общему признанию, Лестер изо всех сил пытался придать нужный оттенок своим словам, отмечая, что если бы королева вдруг изменила свое решение, то выбор ее мог пасть только на него и ни на кого другого [160] BNF, MS FF 15970, fo [[14]]. r — v. . Конечно же графу было выгодно поддерживать такое мнение среди иностранных дипломатов. В своих политических маневрах Лестер исходил из тех соображений, что ни один другой советник королевы не обладал той степенью влияния при дворе, коей посчастливилось обладать ему [161] Adams. Leicester and the Court. P. 139–140. . Сомнений в наличии искренних чувств к нему со стороны Елизаветы не было. При дворе не раз видели, как королева дарит ему поцелуй, а когда в 1564 году она удостоила его титула графа Лестера, послы из Франции и Шотландии заметили, как она ласково щекотала его подбородок.