Константин Писаренко - Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры

Здесь можно было встретить весь райком, представителей почти всех крупных предприятий района, членов ПК, а также и Бюро ЦК. Среди присутствовавших припоминаются тт. Скороходов, Чугурин, Шутко, Залуцкий, Алексеев, Лобов, Нарчук, Антюхин, Ефимов.

Собрание затягивается до поздней ночи и принимает ряд важных решений, как усиление связи и агитации среди солдат, приобретение оружия, продолжение забастовки, устройство 24 февраля демонстрации на Невском. Рекомендуется всем товарищам с утра приходить на предприятия и, не приступая к работе, после летучего собрания вывести, возможно, более рабочих на демонстрацию против войны к Казанскому собору…

Утром 25-го попадаю в Бюро ЦК к тов. Шляпникову, он жил тогда у Мити Павлова, и выясняю, что появление манифеста еще преждевременно…»

Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907 г. – февраль 1917 г.). Л., 1986. С. 233, 234 (из газеты «Петроградская правда» от 14 марта 1923 года).

Сорок лет спустя в новой редакции воспоминаний появятся две важные поправки:

«В середине февраля 1917 года райком принял решение о снятии с работы работниц на фабриках 23 февраля – в Международный женский день…

Утром 25 февраля попадаю на Сердобольскую улицу (д. 35, кв. 4) в бюро ЦК к Шляпникову, где он жил у Д.А. Павлова. Меня несколько удивило настроение Шляпникова, его оценка развивающихся событий. На высказанное мной мнение, что в городе начинается революция, Шляпников сказал: “Какая там революция! Дадут рабочим по фунту хлеба, и движение уляжется”. Когда я передал этот разговор со Шляпниковым членам исполнительной комиссии, они возмутились и сказали, что, видимо, придется самим приступить к составлению манифеста»

Свешников Н.Ф. Выборгский районный комитет РСДРП(б) в 1917 году // В огне революционных боев. М., 1967. С 82—84.

Очевидно, что их цель – умалить роль Русского бюро ЦК РСДРП(б) в целом, и А.Г. Шляпникова, в частности, в утренних событиях 23 февраля 1917 года.

Из воспоминаний Марии Георгиевны Павловой, хозяйки штаб-квартиры Русского бюро ЦК РСДРП(б), члена РСДРП (большевиков)

«С конца 1915 года по рекомендации А.М. Горького работники Бюро ЦК РСДРП(б) устроили на нашей квартире № 4 по Сердобольской улице, дом 35, подпольную явку. Тогдашняя окраина Выборгской стороны как нельзя лучше соответствовала условиям подпольной работы. Расположение домов, окруженных сараями, пустырями, огородами, затрудняло агентам охранки слежку за подпольщиками…

Работники Бюро ЦК доверили мне на хранение партийную печать, которую я прятала в клубке тонкого шпагата. В целях конспирации таких клубков шпагата у меня было несколько. В тайнике, вделанном в небольшой шахматный столик, хранился текущий архив Бюро ЦК. Кроме того, мне было вменено в обязанность подыскивать квартиры для других подпольных явок, так как члены Бюро ЦК кочевали из одной конспиративной квартиры в другую, нигде подолгу не задерживаясь. Одной из таких квартир была квартира моего отца, Егора Афанасьевича Климанова, старого партийца…

С осени 1916 года в нашей квартире не раз происходили заседания Бюро ЦК под председательством В.М. Молотова. В дни Февральской революции 1917 года Бюро ЦК сосредоточило в своих руках все нити руководства восстанием против царского самодержавия. На нашей квартире в эти дни было несколько заседаний Бюро ЦК. К нам заходили М.И. Ульянова, К.И. Николаева, И.Д. Чугурин – председатель Выборгского районного комитета РСДРП(б) …»

Павлова М.Г . В штабе революции // Правда. 1957. № 71. С. 3.

Из воспоминаний Петра Антоновича Залуцкого, члена Русского бюро ЦК РСДРП

«В октябре 1916 года я бежал из иркутской ссылки на партийную работу, по вызову товарищей, в Петроград. По приезде из Сибири я был введен в Русское бюро Центрального комитета партии, которое находилось в Петрограде. Последнее возложило на меня ведение организационной части работы Бюро ЦК, постановку организационной связи с местами, инструктирование их, постановку организационной работы мест…

Надвигались февральские дни, дела было так много, что я дня три не ночевал дома… Числа, кажется, 25 февраля ст. ст. на… квартире по Кронверкской улице… происходило заседание Исполнительной комиссии ПК и принимались решающие решения.

Исполнительная комиссия ПК в составе Скороходова, Кирилла Шутко, Чугурина и тов. Петра (фамилия, кажется, его Ганьшин) собрались раньше моего прихода. Я не знаю ее решений, но Скороходов с Чугуриным и К. Шутко заявили мне, что они постановили призвать рабочих к прекращению демонстрации ввиду того, что льется кровь, что царизм вводит в дело войска, казаков и т.д. Я им анализировал события на основании их же информации и доказал, что войска колеблются, что их же факты это говорят, что без крови революции не бывают, что события могут быть решающими, но может быть и поражение и т.д. И, к моему удивлению, очень быстро убедил их всех в необходимости усиления и углубления движения. Тут мной была выдвинута тактика братания рабочих и работниц с солдатами и втягивания солдат в движение, что было принято, и мне предложили написать несколько коротеньких призывных плакатов, к чему я и приступил…

Еще 24 февраля ст. ст. я начал наседать на тов. Скороходова, чтобы он собрал ПК. Он сообщил мне, что ПК собрать в один день нельзя, но Исполнительную комиссию ПК с Выборгским районным комитетом собрать можно. Это собрание было устроено в Языковом переулке. Здесь… я… настаивал на вовлечении солдат в движение и против его распыления. Это тоже было принято».

Залуцкий П.А. В последние дни подпольного петербургского комитета большевиков в начале 1917 г. // Красная летопись. 1930. № 2. С. 34, 36, 37.

Из воспоминаний Александра Григорьевича Шляпникова, члена Русского бюро ЦК РСДРП (большевиков)

I вариант

«Во второй половине февраля, числа 18-го, вспыхнула забастовка в одной мастерской Путиловского завода. Стачка возникла из-за солидарности, в виде протеста и поддержки произвольно увольняемых администрацией рабочих. По всем мастерским состоялись митинги, на которых была подвергнута суровой критике деятельность администрации. Была избрана особая делегация с наказом добиваться возвращения на прежние места работы уволенных товарищей.

Делегация от мастерских ходила к директору, но уступок не добилась. Директор не только не обещал удовлетворить требования рабочих, но грозил расчетом и всему составу делегации от рабочих. По мастерским каждый день происходили митинги, а 21-го был устроен общезаводской митинг, который настаивал на возвращении уволенных. В эти же дни “верфь” Путиловских заводов предъявила экономическое требование о повышении заработной платы на 20—60 %. В вице подкрепления своих требований рабочие начали “итальянить”, т.е. каждый находился у своего дела, но ничего не делал. 22-го стали на работу, но администрация объявила рабочим локаут.