Юрий Волошин - Пираты Марокко

– Надеюсь, корабль пойдет на север, раис?

– Конечно, руми, на север. Но это еще не совсем точно. Возможны иные варианты. Наш капитан за зиму мог и изменить свои планы. Но подожди – и мы все узнаем.

– Мне казалось, что Шамси в этом деле самый главный, оказывается, есть еще и капитан, – удивленно молвил Арман.

– Выходит, что так, Арман. Но посмотрим, как все обернется.

– Мне что-то не очень это по душе, Пьер.

– Не нам изменять это, Арман. И не стоит раньше времени впадать в уныние. Все еще впереди. Главное, что мы у моря.

Оставив низкий скалистый мыс Фунди далеко позади, караван спустился ниже, переправился через Уэд-Тамеракт и по правому берегу двинулся в сторону моря. Справа виднелось селение, а ниже по течению реки, милях в трех находилось другое.

– Гляди, как часто встречаются здесь селения, – сказал Пьер, указывая на видневшееся поблизости строение, которое давало начало новому поселку.

– А долина такая узкая, что и не подумаешь, что здесь можно расселиться в таком количестве.

– Я еще заметил, что здесь полно арабов, во всяком случае мне так кажется, – заметил Арман. – И говорят здесь больше по-арабски, нежели на берберском.

– Теперь можно легче общаться с народом, а то этот берберский язык никак мне не дается, – пожаловался Пьер.

За поворотом речки раскинулось большое селение. Сотня домов и масса сараев и загонов для скота теснились на довольно широком пологом берегу реки, а на зеленых склонах ползали отары овец и коз. Плодородные пологие участки уже зеленели дружными всходами. Рощи апельсинов и лимонов буйно цвели, распространяя в воздухе душный аромат, напоенный гулом пчел и шмелей.

– Райский уголок! – воскликнул Пьер, оглядывая окрестности.

– Однако по виду этих феллахов не скажешь, что они живут богато, – отозвался Арман.

– Это не говорит о бедности земли, Арман. Просто помещики и разные духовные князья давят феллахов. Это во всем мире так устроено. Мне такое просто противно, и потому у себя в имении я не обираю людей, не довожу их до бедности. И работают у меня намного лучше, чем у соседей, хотя те и дерут семь шкур с крестьянина-арендатора. Раб не может хорошо работать, Арман. Так что лучше плати человеку хорошо, тогда и отдача от него будет лучшая. И забот меньше.

– Ну и речь ты задвинул, Пьер! Сразу видно, что ты не только купец, но и богатый помещик. Так ведь?

– Можно и так сказать. Во всяком случае, я свои земли отдаю в аренду дешево, но при этом имею не меньший доход, чем соседние помещики. Крестьяне меня уважают и готовы на любую помощь. Вот так, Арман.

– А соседи? Они не злятся на тебя? Ведь ты в какой-то степени подрываешь их авторитет.

– Это их заботы, Арман. Они меня мало интересуют, да и к себе редко приглашают. Слухи про мое пиратское прошлое уже распространились по округе, да к тому же я иностранец. Сам понимаешь, как ко всему этому относятся. Но мне это не обидно. Я не жалуюсь. У меня главное дело в морской торговле, а земля – так просто, дополнение.

– И все же неприятно такое отношение, наверное. А вернуться в свой, как его, Новгород, нет желания? Ведь родной город.

– Трудно сказать, Арман. С этим городом у меня связано очень много страшного. Да и давно это было. Я ведь мальчишкой четырнадцатилетним сбежал из него. Корней не успел пустить. К тому же в Марселе семья, любимая женщина, и вообще мне уже кажется, что я и родился во Франции. Сроднился я с нею. А старая родина представляется мне сейчас каким-то мрачным, серым и злобным местом, нет, возвращаться мне не хочется.

– Да, интересно ты жил, Пьер, хотя и опасно. Зато богатства нажил немалые и дело имеешь доходное и интересное. А что с твоим другом? Который в Черное море ушел? Забыл его имя, хоть ты и говорил.

– Гардан. Раз в год получал я от него письмо. Видно, стареем мы и отдаляемся друг от друга. Да и далеко это. Письма могут и теряться. Вот вернусь домой и обязательно напишу ему.

– Наверное, из ваших писем можно и книгу составить. Вы же многое описываете в них, верно?

– Конечно, а как же! Он тоже торговлей занят, но с севером. С Москвой, а может быть, и с Новгородом. Вот напишу, дождусь ответа и узнаю. Уж очень хотелось бы встретиться с ним. Интересный и надежный он парень, с ним было легко в разных передрягах. Как и с тобой, дружище.

Арман задумался, как бы переваривая услышанное. Эта тема не раз возникала у них и раньше, и всякий раз Арман удивлялся, как много пришлось Пьеру пережить и увидеть. Иногда ему было завидно, он поглядывал на друга и никак не мог понять, как такому молодому человеку удается вести такие серьезные и доходные дела. И он спросил:

– Пьер, а кто тебе передал все те понятия о торговле и прочих делах, что ты смог так удачно всем этим заниматься?

– Многих людей надо помянуть за это добрым словом. К тому же я сам потомственный купец, но главная заслуга моего капитана Эжена и старика Леонара, ты мог его видеть. Он занимался перестройкой моей «Ивонны». Не припомнишь его?

– Нет, не припоминаю, Пьер. Я в числе последних попал на судно. Долго собирался. Сомневался, стоит ли связываться с этим делом. И в последний момент решился.

– Теперь жалеешь? Сколько пришлось пережить и перетерпеть.

– Трудно сказать, Пьер. Зато есть, что вспомнить. Да и деньги теперь у меня есть. Бог даст, и еще прикоплю, да и ты обещал помочь, если не забудешь. Это тоже не исключено, а? – заметил Арман, хитро улыбаясь.

– Не исключено, Арман, – это если я не доберусь до дому, а так можешь быть уверен. Я слово свое держу крепко.

– Да уж, в этом я смог убедиться. Прости, если обидное что ляпнул по простоте душевной. Уж так охота поговорить и помечтать, а главное, побыстрее оказаться в Марселе.

– Ладно, Арман, пора и заканчивать болтовню. Ужин пора прикончить и на топчан залезать.

Пока люди каравана отдыхали два дня, Шамси развил бурную деятельность. Он мотался по округе, встречался с массой самых разных людей, о чем-то договаривался с ними. Однажды в селение ворвался конный отряд султанских воинов.

Командир рыскал по домам, выискивая Шамси, и Пьер подумал было, что это не к добру, но оказалось, что они давние друзья. Шамси радостно встретил этого командира, они долго беседовали в доме старосты. Выходя, сердечно попрощались, и отряд рванулся дальше.

– Не ожидал, что наш Шамси так бурно начнет действовать, – заметил Арман после некоторых наблюдений.

– Весна, начало навигации. Вот и занят человек. Наверное, скоро и нам предложат заняться чем-нибудь существенным. Отдых наш затягивается, хотя мне он по душе, несмотря даже на то, что сердце рвется дальше.

Предположения Пьера осуществились почти сразу же. На следующий день Шамси зашел к друзьям, огляделся по сторонам, поприветствовал их и спросил: