Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

С шипением и свистом принеслась откуда-то бомба и разорвалась над преследователями, многих убила, еще больше ранила и перекалечила.

— Победа! Победа! — вскричал парижанин.

Он сразу догадался, что это значит.

— Браво, браво, месье Андре! — продолжал он. — Но погодите! Бомба перебила не всех. Эти негодяи хотят бежать за мной. Кричат встречным, чтобы меня не пускали. Боже, как еще далеко до ворот!.. Ах!.. Всадник в белом пробковом шлеме!.. Это месье Андре. Он штурмует город. Я спасен.

Впрочем, рано торжествовать. Жители покидают дома и теснятся на улицах. Пробраться сквозь толпу не так просто. Люди видели, что за европейцем с криком гонятся солдаты, и понимали, что его надо задержать.

Именно в эту минуту Андре верхом на коне помчался через пролом, пробитый в воротах динамитным патроном.

Бреванн бросился на толпу, давя людей конем, стараясь протиснуться к Фрике, который прочищал себе дорогу саблей. Не видя рядом своих всадников, решил, что они струсили и покинули его. Обнажив саблю, решил дорого продать свою жизнь.

Но его не покинули. Отряд лишь немного отстал — понадобилось время, чтобы все перебрались через пролом. Догнав командира, они тоже врубились в толпу, которая с воем расступилась и разбежалась.

Андре приблизился к Фрике. Тот бросил изломанную, затупившуюся саблю и протянул ему руку.

— Месье Андре! Вы опять меня спасаете!

— После поговорим! Надо скорее отступать.

— Как? Мы разве не останемся здесь императорами… хоть ненадолго?

Бреванн невольно рассмеялся и с ним весь отряд.

— Будет шутить. Садись ко мне за седло — у меня нет для тебя запасной лошади. Поспешим. Через пять минут за нами будут гнаться десять тысяч человек. Да вот, смотри!

Бирманцы, видя, что неприятель немногочислен, вооружились кто чем попало и перешли в наступление. Толпа росла с каждой минутой.

Андре и его спутники пустили лошадей быстрой рысью, удирая от преследователей. Когда проехали ворота, Бреванн велел заложить под ними еще два динамитных патрона. Взрыв произошел в тот момент, когда в ворота вступила толпа. Беглецы могли спокойно продолжать путь.

У городских ворот к отряду присоединились еще шестеро всадников, остававшихся там в резерве. Капитан Плогоннек продолжал бомбардировать город с яхты. Снаряды рвались над императорской резиденцией.

Через четверть часа все были на яхте. Бреванн приказал прекратить бомбардировку.

Яхта приготовилась к отплытию, спустила военный флаг и отсалютовала подошедшему английскому пароходу, матросы и пассажиры которого криками «ура!» приветствовали отважного француза.

Четыре дня спустя «Голубая антилопа», идя по течению, вступила на рангунский рейд.

Пополнив запас угля и высадив наемных авантюристов, получивших щедрую награду, яхта вышла в море в неизвестном направлении.

Убийство краснокожего и вероятные его последствия. — Охотники за бизонами сами стали дичью. — Билл, полковник в кавычках. — Быстрее! — Полковник-пастух. — Кто такой ковбой. — Жизнь пионеров. — Лошади без всадников. — Фрике — зоркий глаз становится капитаном. — Он отказывается от назначения и хочет быть просто Фрике. — Но Андре приходится стать майором. — Новое вооружение индейцев американского Запада. — Отвратительное зрелище.

Под стоявшей посреди долины небольшой купой деревьев раздался треск револьверного выстрела. Упал с пробитой головой индеец.

— На коней, джентльмены, на коней! — громко крикнул тот, кто выстрелил.

Два его товарища, сидевшие на земле во время неожиданного нападения, вскочили, кинулись к лошадям, которые были привязаны к тонкому стволу мимозы, и принялись распутывать кожаные ремни.

— Нет, не тратьте время, это я сделаю сам, — сказал стрелок.

Они не замедлили подчиниться, их спутник карманным складным ножом в один миг обрезал все три ремня и с ловкостью вольтижера вскочил в седло.

Возбужденные происшествием лошади сразу взяли в карьер. Индейцы завыли от ярости и досады.

Раздалось несколько выстрелов. Пули просвистели над всадниками, но ни одна не задела. Двое машинально схватились за винчестеры, проводник остановил их:

— Вперед, джентльмены, пожалуйста, вперед — и без стрельбы. Сражаться сейчас — безумие. Нельзя терять ни секунды, если вы дорожите своими скальпами.

— Ладно, — сказал тот, что был моложе. — Мы вас послушаемся, потому что действительно дорожим своими париками. Парикмахеров поблизости нет, никто не сделает новый, придется щеголять с лысой головой. Это будет неприятно.

— Француз надо всем готов смеяться, — проворчал с недовольным видом проводник, с гнусавым акцентом типичного американца.

— Думаете, я смеюсь?.. Нисколько. Мне вовсе не до смеха. Помилуйте, мы приехали мирно поохотиться на бизонов и вдруг — бах! Убит человек, а охотники сами стали дичью. Вот вам и свободная страна, вот вам и Американские Штаты. Обидно, ведь правда, месье Андре?

— Мне кажется, мистер Билл чересчур скор на руку.

— Полковник Билл, — поправил янки.

— Хорошо, хорошо. Вероятно, вы цените человеческую жизнь не слишком дорого.

— Во-первых, это не человек, а краснокожий подонок.

— Для вас — может быть. Вы — бывший офицер американской милиции. Ну а мы — французы, путешественники, люди штатские, не бывшие даже капралами у себя в национальной гвардии. У нас иной взгляд.

— Во-вторых, это самый опасный конокрад в здешних местах, а краснокожие конокрады способны на все. Два месяца назад он снял скальп с целой семьи ирландцев-эмигрантов — отца, матери и восьмерых детей.

— Что вы говорите!

— И наконец, вы не видели, с какой жадностью он поглядывал на наших лошадей и оружие. Не слышали, какие приказания отдавал шепотом своим людям. Иначе вы со мной согласились бы. Хорошо, что я вовремя его обнаружил. Мне помог счастливый случай.

— Как бы то ни было, за нами теперь гонится целая стая краснокожих…

— Как за героями Майн Рида, Купера или Густава Эмара.

— Но без излишней поэзии. По-моему, эти индейцы в рваных пиджаках и брюках, в обтрепанных шляпах так банальны.

— И как скучна эта пыльная песчаная равнина.

— Они оборванцы, но у них хорошие винчестеры, — заметил практичный «полковник». — Хорошо, что они плохие стрелки. Вот вы говорите — равнина, так я вам скажу, и хорошо, что равнина. Скоро доберемся до прерии. Трава, яркие цветы. Красота. Но чувствуешь себя, как цыпленок на огне.

— Вы хорошо говорите, полковник. Однако мне кажется, что погони больше нет. Не сделать ли привал после бешеной скачки?

Янки обернулся, привстал на стременах, всмотрелся в даль и сказал: