Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Тотор протиснулся в эту густую, как кукурузная плантация, чащу и стал осматриваться. Его поразило невиданное количество гнезд, устроенных кое-как из веток и травы! Лепясь вплотную друг к другу, они поднимались рискованной Вавилонской башней. Стоило руку протянуть, и в каждом — по три-четыре красивых зеленых яйца! Однако их надежно охраняли белые или серые птицы величиной с цаплю. Золотистые глаза засверкали при виде непрошеного пришельца.

Острые, как кинжал, клювы щелкали и дергались навстречу руке Тотора.

— Без глупостей, я хочу есть, — со смехом, но и сердито сказал он. — Я люблю птиц и не желаю причинять вам вреда! Дайте мне всего лишь совершить маленький заем… Пожалейте несчастного, у которого живот подвело…

Куда там! Несмотря на увещевания, непрошеного гостя клевали со всех сторон, норовя попасть в глаза, исколоть лицо, окровавить руки. Воинственные птицы самоотверженно защищали свои гнезда.

— Так что, вы не хотите поладить со мной добром? — снова заговорил Тотор, начиная сердиться. — Тогда придется брать силой!

Не обращая внимания на боль, парижанин схватил двух ближайших хохлатых цапель за шеи и сволок их с гнезда. Голенастые птицы яростно отбивались. Их сородичи возбуждались все больше и тоже подавали голос — крики цапель напоминали плач чибисов. Смятение увеличивалось с каждой минутой, слышалось щелканье клювов, хлопанье крыльев. Вдруг все громадное население приречной чащи слетело с кустов. Среди оглушительного шума парижанин овладел вражескими позициями. Двух птиц Тотор придушил. Бросив пернатых на землю, он печально посмотрел на них и сказал:

— Я еще никогда в жизни не убивал. И мне тяжело! Бедные птицы! Ну что же, это борьба за существование, и кто знает — может быть, я с наслаждением съем их даже сырыми… А сейчас поищем яйца.

Пока в воздухе кружились десять или двенадцать тысяч хохлатых цапель, пронзительно вопя и хлопая крыльями, парижанин, невидимый под ветвями, взял одно яйцо, проколол его ножом с обоих концов и выпил содержимое.

Он прищелкнул языком и заметил:

— Не первой свежести! А вкус… бррр! Но все же недурно…

Второе яйцо, третье… Тотор вновь заговорил:

— Черт возьми! Так и шибает в нос рыбой… нет, пожалуй, рыбьим жиром… Ой, бедный мой живот! Но надо привыкать…

Проглотив два десятка яиц, молодой человек почувствовал, что силы возвращаются к нему. Он вытер губы рукой и с новым воодушевлением продолжил свой монолог:

— Хорошая пища — сырые яйца! В них полно лецитина [100] Лецитин — вещество, близкое к жирам, содержит в себе фосфор. , они укрепляют нервы и кровь… Никакой тебе худобы, зато — что за мускулы! Словом, универсальное питание! Я вычитал это в научном журнале, а теперь вот пользуюсь плодами просвещения. Это местечко — неистощимая кладовая, я уж постараюсь тут поправиться! Эх, если б у Мериноса характер был получше, он тоже мог бы недурно позавтракать и чувствовал бы себя сильным, как никогда. Ну странный тип!.. А теперь — до чего же хочется вздремнуть!

Сытый Тотор вышел из зарослей и поискал, где бы растянуться на земле и поспать всласть. Но… тут он подумал об обеде. Исклеванные пальцы и израненные щеки навели его на мысль, что дневное вторжение, пожалуй, обойдется еще дороже, чем утреннее.

Поэтому, как человек предусмотрительный, Тотор, пользуясь отсутствием птиц, набрал из гнезд столько яиц, сколько смог унести, и спрятал их подальше, под карликовыми камедными деревьями, листья которых бросали непроницаемую тень.

Найдя, что запасов маловато, он несколько раз возвращался к гнездам и собрал около сотни яиц. К ним Тотор присоединил и двух убитых цапель. Наконец, усталый, обливаясь потом, он заснул свинцовым сном рядом с провиантом.

Тотор обращен в бегство. — Опять сырые яйца. — В одиночестве. — Тотор не отчаивается. — Зов в темноте. — Голод, жажда! — Напоминание о Навуходоносоре II, царе ассирийском [101] Навуходоносор II — царь Вавилонии в 605–562 годах до н. э. . — Превращение. — Два друга. — Что делать с тридцатью тысячами франков? — Отправление. — Тревога. — Пресмыкающееся?

Тотор спал, и спал поистине мертвым сном. Разбудил его сумасшедший птичий гомон. Стаи белых какаду [102] Какаду — подсемейство птиц отряда попугаев. с желтыми гребешками вились над его головой в солнечных лучах.

Парижанин пришел в себя не сразу. Не слышно было знакомых корабельных звуков — размеренного стука винта, грохота угольного подъемника по утрам у самой его постели.

Значит, все это не кошмарный сон: борьба на палубе, падение в море, берег, хохлатые цапли, сырые яйца, одиночество… да, все правильно, он оказался на западном берегу Австралии.

Солнце высоко над горизонтом, уже очень жарко.

— Сколько же сейчас времени? — Молодой человек взглянул на свои часы. — Одиннадцать! Я проспал сутки! Но как хочется есть! Поскорей сварганю яичницу — пусть без масла и огня!

Сказано — сделано, и он тут же, без передышки, но с невольными гримасами, слопал полторы дюжины яиц.

— Однако неплохой завтрак! Хотя и неаппетитно, все же лецитин, альбумин [103] Альбумин — простейшие белки; содержатся в яичном белке, в крови, молоке; имеют применение в пищевой промышленности, при изготовлении лекарств и проч. , рыбий жир… Лишь бы бедный желудок не слишком привередничал! Что-то меня поташнивает, неплохо бы холодной воды испить.

Парижанин пошел к реке мимо мангровых деревьев, на которых сидели цапли. И вдруг поднялся страшный шум! Тысячи голенастых птиц взлетели и бросились на него, грозя клювами.

Окруженный, оглушенный, ослепленный, он бросился бежать, понимая, что рассвирепевшие птицы могут растерзать его в клочья [104] Подобное приключилось и с автором этого повествования, который, вместе с одним южноамериканским индейцем, вынужден был отступить после того, как был жестоко исклеван. .

Француз успел вовремя забраться под камедное дерево и, согнувшись в три погибели, спрятался среди ветвей и листвы.

Удовлетворившись бегством противника, птицы прекратили преследование и вернулись в свою колонию.

— Какая агрессивность! И как хорошо я вчера сделал, что запасся провизией… Но теперь уже не до шуток! Нужно осмотреться, уйти отсюда и найти себе другую пищу. Но что же произошло с Мериносом? Если нечем было червяка заморить, бедняге пришлось плохо. Конечно, у него скверный характер, но все-таки жалко, если он мучается от голода. В нашем возрасте это ужасно. Знать бы, где он, — отнес бы ему подкормиться. Но он способен встретить меня в штыки… Придется подождать.

Скоро новые заботы осадили Тотора. Он умирал от жажды, но птицы отрезали ему путь к реке. Тучи москитов вились кругом, кусали, вливали в его кровь малыми дозами свой жгучий яд, что приводило молодого человека в бешенство. Жара стала невыносимой.