Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Весь превратившись в слух, раздвигая руками ветки, Бо молча расчищал дорогу. Молодые люди шли за чернокожим, задавая себе вопрос, долго ли еще продлится бешеная гонка.

Было около двух часов. Стояла чудная, теплая, благоухающая ночь. Внимание, лесная поляна! Почва стала сухой, каменистой, но идти по ней было все же удобно. Прошли еще немного. И вдруг перед ними встала стена исполинских деревьев. При свете звезд можно было различить их чудовищные стволы, настоящие башни, над которыми раскидывались широкие кроны.

Бо засвистел, Тотор понял и тихо сказал:

— Да, остановимся, мы на краю света. Можно вздремнуть, старина?

— Да, спите, — ответил австралиец.

Молодые люди повалились у подножия громадного эвкалипта, от которого исходил приятный запах, и заснули свинцовым сном.

Неутомимый Бо уселся подле них, прислушиваясь и наблюдая.

Лай прекратился. Вероятно, собаки потеряли след беглецов; раздавались только обычные ночные звуки. Хотя бы небольшая передышка, пока погоня прекратилась. Но для того, кто хорошо знает хозяина, ясно, что она возобновится с первыми лучами солнца и будет еще более ожесточенной.

Бо дал молодым людям крепко поспать целых три часа.

Вот проснулись попугаи, притаившиеся на вершинах самых высоких деревьев. Горизонт слегка побледнел. Ночь подходила к концу. Австралиец разбудил своих спутников, которые зевали и потягивались, не желая просыпаться. Он резко потряс их и при свете еще далекой зари показал Тотору на самое высокое, толстое дерево.

Тотор очнулся, но Меринос, блуждая взглядом по сторонам, еще ничего не видел и не слышал. Парижанин понял выразительное движение руки Бо и удивленно спросил:

— Ты хочешь сказать, что нужно забраться на дерево?

— Да, да, забраться!

— Если б я тебя не знал, подумал бы, что ты меня дурачишь! — заметил француз.

— Я сказал: забраться…

— А ты случайно не сошел с ума? Посмотри, твое дерево — высотой около семидесяти пяти метров, на треть выше колонны [214] Высота колонны, возведенной на месте разрушенной Бастилии, равна 50 метрам. на площади Бастилии… страшно толстое, а ветви начинаются только в пятидесяти метрах от земли… И гладкое, как корка тыквы!

Австралиец пожал плечами, будто говоря: «Это безразлично». Он, пожалуй, был скуп на слова и не склонен к свойственному ему в опьянении нервному словоизвержению, которое позволило французу узнать тайну этой странной личности. Преображение произошло слишком недавно, и, несмотря на постоянные усилия Тотора, языковые навыки новообращенного еще не развились.

Бо говорил мало, но постоянно действовал. Он огляделся вокруг, потом, уже не обращая внимания на парижанина, встал и в несколько прыжков, которым мог позавидовать кенгуру, очутился подле тонких, похожих на бамбук, растений с синеватыми листьями. Их стебли достигали порой свыше пятнадцати метров и грациозно клонили свои метелки.

Немного знакомый с ботаникой, Тотор узнал в этом растении так называемый ротанг, calamus australis , австралийский тростник. Не толще пальца, как бы сплетенный из прочных нитей, он надежней, чем стальной трос, и не порвется, даже если на нем подвесить тысячекилограммовый груз.

Бо выбрал на ощупь одно из здоровых растений высотой метров в двенадцать, наклонился и своими волчьими зубами надкусил его сначала с одной стороны, потом с другой, несколько раз перегнул, наконец сильно дернул. Странное дело: прочный стебель лопнул, как нитка.

Бо торопливо завязал узел на одном из его концов и бегом вернулся к наблюдавшему за ним Тотору. Остановившись, негр натер руки и ноги пылью, чтобы не скользили, и встал у подножия гигантского дерева. Левой рукой он схватил узел и бросил тонкий и гибкий стебель кругом чудовищного ствола. Растение, послушное этому вращательному движению, обвило ствол, и Бо ловко схватил его на лету правой рукой. После этого австралиец накрутил гибкий стебель спиралью на предплечье и зажал его в руке.

Таким образом дерево было опоясано стеблем ротанга как дужкой, за концы которого держались человеческие руки. Бо уперся ступней в кору дерева и откинул корпус назад, потом поддернул тростник вверх примерно на сорок сантиметров и поставил вторую ногу на ствол. Теперь он уже оторвался от земли и держался только благодаря усилиям конечностей и натяжению стебля ротанга, который обвивал ствол эвкалипта.

Так, откинувшись назад, напрягая все мышцы, австралиец с силой и ловкостью четверорукого животного совершал удивительное и опасное восхождение. Его ступни поочередно поднимались, а сжатые руки заставляли передвигаться вверх тростниковый канат.

Удивительный гигант двигался вверх необыкновенно быстро. Вот Бо уже на высоте десяти… двенадцати метров от земли! Даже непохоже, что он когда-то касался ее, и, видя его, прилипшего к скользкому стволу, едва можно поверить, что видишь человека.

Но это еще не все. Странное восхождение, которое наверняка требует много сил, происходит плавно, без сбоев и так же быстро, как это мог бы делать матрос, поднимаясь по выбленкам [215] Выбленки — концы тонкого троса, укрепленного поперек вант, наподобие ступенек для подъема на мачты. .

Тотор, сам ловкий и сильный спортсмен, был потрясен. Вдруг Бо остановился и начал спускаться с ловкостью обезьяны. Подъем занял минуту, а спустился он за десять секунд и не запыхался, ни капли пота не выступило на лбу. Сойдя на землю, Бо взглянул на Тотора, точно спрашивая его: «Ты понял?»

— Да, — сказал парижанин, — я понял, но знаю, что не все смогут управлять этой штукой. Кстати, как она называется?

— Кхамин [216] Кхамин — так называют аборигены это простое устройство, благодаря которому поднимаются на самые высокие деревья. В лесу они не могут обходиться без своего кхамина. Держа приспособление за узел, они тащат его за собой, как собачий поводок. Мы считаем, что, как и бумеранг, кхамин используется только туземцами Австралии. .

— Отец рассказывал мне об этом орудии, — сказал Тотор, — но, друг мой, несмотря на преподанный тобой урок, мне его никак не повторить! Тридцать сантиметров выше уровня моря — мой предел! Не обижайся, но для таких фокусов нужно быть помесью обезьяны и дикаря, да к тому же иметь мускулы бизона!

Австралиец улыбнулся, пожал плечами и заметил:

— Болтун, попугай!

— Хотел бы я попасть к попугаям, туда, наверх!

— Пойдем, я доставлю тебя к ним, — предложил Бо.

— А Меринос?

— После тебя… Но скорей… Скорей!

— Так ты берешься поднять меня туда… поэтому ты и устроил эту репетицию? Но знаешь, затея рискованная! И куда мне сесть? Тебе на спину? На плечи? На грудь?

Бо торопился. Не говоря ни слова, он схватил парижанина под мышки и как ребенка прижал к своей груди. Тотор инстинктивно соединил пальцы на затылке дикаря, который глухо проворчал: