Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Однако рассматривать эти деревья было некогда: не успел караван, покинув вельвичии, вступить в большой густолиственный лес, как на него посыпался целый град красноперых стрел. Раздалось несколько выстрелов — и куски рубленого свинца, заменяющего дикарям пули, прожужжали над головами путников.

Моментально абиссинцы выстроились в каре и наугад дали общий залп по виновникам этого неожиданного нападения. Ибрагим, едва веря своим глазам, все же не терял обычного спокойствия и самообладания. По его приказанию невольников тотчас же поместили в центр каре, и все меры предосторожности были приняты в мгновение ока.

Между тем стрелы продолжали сыпаться градом. Несколько абиссинцев уже были ранены, а отвечать нападающим было трудно: их не было видно. Так как торговля рабами не воспрещается ни одним из негритянских властелинов, которые в ней видят для себя источник доходов, то нападение это могло быть произведено разве что только грабителями, польстившимися на богатства каравана.

Несколько невольников были убиты, остальные отчаянно выли. Ибрагим при виде нанесенного ему убытка бесился от ярости и, собрав вокруг себя человек тридцать, устремился с ними вперед, чтобы выбить из засады невидимых врагов. Те, видя безуспешность своей атаки и поняв, что им не справиться с противником, бросились бежать.

После того как пороховой дым рассеялся, стали считать потери. Доктор и Андре первым делом бросились искать глазами слона, который вез Фрике и маленького негритенка.

Но их нигде не было видно.

— Фрике! Фрике! — окликали они своего соотечественника, но только одно глухое эхо вторило им.

— Да это какое-то проклятие! — воскликнул доктор своим громовым голосом.

— Это нечто невероятное! — вздыхал Андре, страшно встревоженный. — Неужели нужно было, чтобы случилось еще такое несчастье в тот момент, когда мы уже почти у цели!

Они кинулись на поиски и скоро наткнулись на большие следы слона, который под влиянием непреодолимого страха бежал, унося на своей спине двух юношей. Очевидно, Фрике, который не в состоянии был двигаться, не мог слезть, а негритенок, конечно, не захотел покинуть его. Тонкая струйка крови виднелась по следу слона: видимо, животное было ранено, и этим объяснялся его испуг.

К несчастью, теперь он, вероятно, был далеко. Его высокая скорость, позволяющая ему без малейшего усилия опережать лошадь, несущуюся галопом, несомненно, дала ему возможность удалиться за это время на большое расстояние.

Удрученные и пришибленные этой новой бедой, друзья Фрике были вынуждены наконец прекратить свои бесполезные поиски.

Неужели их ненаглядный мальчик и его маленький черный дружок навсегда затерялись в этой дикой глуши Экваториальной Африки?

На другой день работорговец со своим караваном находился уже всего в двух десятках километров от Атлантического океана, на берегу реки Луиза-Лоанго, близ устья которой должно было находиться таинственное судно, ожидавшее свой живой груз.

— Нам надо расстаться! — вдруг сказал Ибрагим, обращаясь к Андре.

Последний хотел было возразить, но тот прервал его на полуслове.

— Довольно! — заявил он почти резко. — Я сдержал данное вам слово. Ваш тобиб действительно спас мне жизнь, и я, со своей стороны, сделал для него, для тебя и для мальчугана все, что мог. Я не мог отправиться за Фрике на поиски, не пожертвовав целым состоянием. Здесь мы с вами расстанемся: белолицые не могут присутствовать при погрузке черных невольников и не должны знать места, где встречаются работорговцы для своих торговых переговоров и сделок! Мои люди проводят вас в Шинсонксо к устью реки Каконго. Там вы найдете европейцев, которые, без сомнения, позволят вам дождаться у них отправления пассажирского пакетбота в Европу! Впрочем, — добавил Ибрагим со свойственной ему странной усмешкой, — раз «Судно» здесь, то и «Молния» должна быть недалеко; «Молния» крейсирует здесь для того, чтобы помешать мне погрузить мой товар. Но мы еще посмотрим, удастся ли ей это. Итак, я сказал вам: прощайте! Я рассчитался с вами!

Спустя два часа после этого наши друзья, изнемогающие, уже были возле города или, вернее, селения Шинсонксо и пожимали руки европейским коммерсантам, вышедшим их встретить. Описав в кратких словах свою одиссею в Экваториальной Африке, они воспользовались гостеприимством, предложенным им радушными жителями Шинсонксо.

Доктор хотел непременно на другой же день отправиться на поиски мальчугана, и Андре, конечно, всей душой присоединился к нему в этом желании. Но какая-то непостижимая фатальность, преследовавшая во всем бедного Фрике, помешала осуществлению этого намерения.

Именно в тот момент, когда наши друзья после столь долгого отсутствия всякого рода элементарных удобств собирались наконец снова лечь в постель, Андре, который за двенадцать часов до того чувствовал легкие озноб и дрожь, вдруг ощутил сильное головокружение, затем стал бредить; потом у него сделались сильные конвульсии; стиснутые зубы скрежетали с невероятной силой; липкий пот выступил на лице, страшно побледневшем и судорожно искривившемся. Все его тело поминутно корчилось. Глаза потухли, а дыхание стало хриплым и порывистым.

В несколько минут страшная болезнь захватила его с неодолимой силой.

Все эти роковые симптомы были слишком хорошо знакомы старому морскому колониальному врачу: у Андре был приступ злокачественной африканской лихорадки.

Через четверть часа состояние больного было почти безнадежно.

— Какое тяжелое испытание посылает мне судьба во всем, что я люблю и что мне дорого! — печально прошептал доктор, склоняясь над изголовьем больного. Но, несмотря на все горе, энергия его не ослабевала ни на минуту. Надо сделать то, что можно и что не терпит отлагательства! Надо прежде всего спасти Андре, отстоять его у смерти… А мой бедный Фрике… Увижу ли я его когда-нибудь?

Поединок на палашах. — Давид и Голиаф. — «Джордж Вашингтон». — Дань уважения французскому флагу. — Деритесь насмерть. — Стой! — Два лихих борца. — Командир, который не любит шутить. — Письмо бандита и портрет ребенка. — Господин, а в сущности раб. — Командир уважает честных людей, но не подражает им. — Военное судно и судно-хищник.

— Херр Готт!

— Доннер веттер! (Громы небесные!)

— Тартойфель! (Сотни чертей!)

— Ке дьябль! (Кой черт!)

— Херр Готт, Сакрамент!

— Так ты вот как действуешь!.. Подожди!.. Я тебя! Ну, теперь берегись у меня… Я угощу тебя как следует!

Эти возгласы частью на французском, частью на немецком языке и еще на каких-то непонятных диалектах сопровождал громкий лязг клинков.