Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Руки жадно потянулись к еде.

— Без глупостей! — крикнул Тотор. — Все по порядку. Сначала — даме: банан, горстку инжира, кусочек хлеба. Тебе, Хорош-Гусь, мясо. Тебе, Меринос, тоже.

— А ты, Тотор?

— Успею. Переверни нашего приятеля обратно на спину, чтобы я мог видеть его поганую рожу. Я еще не договорил. Господин немец, я предупреждал вас, что не стоит плутовать. Предлагаю отнестись к вашему положению очень и очень серьезно и поведать нам обо всем, что вам известно. Этой провизии вам хватило бы дня на два-три. Это свидетельствует о том, что вы полагали выйти отсюда и оказаться в полной безопасности. Ваша уверенность заставляет меня обратиться к вам с вопросом: каким образом надеялись вы выбраться? Известен ли вам выход из этой ямы?

Лейтенант молчал и смотрел на всех ненавидящим взором.

— Итак, говорить ты не желаешь…

— Давай размозжим ему башку! — предложил Меринос и поднял револьвер.

Тотор жестом остановил его.

— Неподходящий способ заставить его говорить. Мы честные люди, жестокость — не наш метод. Послушай, лейтенант фон Штерманн, мы не убьем тебя. Мы могли бы уморить тебя голодом, но и этого делать не станем. Но если нам суждено умереть в этой дыре, ты умрешь вместе с нами медленной, мучительной смертью… Подумай! Ты немец, но ты же все-таки человек… Как ни сильна твоя ненависть, она не должна лишать тебя разума. Погубив нас, ты неизбежно погубишь и себя. Если же откроешь нам секрет подземелья, которое, как я подозреваю, является казематом в одной из башен крепости, а стало быть, имеет выход где-нибудь далеко отсюда, мы обязуемся отпустить тебя и даже не посмотрим, в какую сторону ты пойдешь. У тебя своя дорога, у нас своя… Предлагаю заключить пакт. Пораскинь мозгами! Соглашайся или откажись. Я свое слово сказал.

Фон Штерманн проревел громким голосом:

— Я ненавижу вас и прошу у Бога одного: умереть последним, увидев, как каждый из вас корчится в муках. Я хочу видеть вашу агонию.

— Дело твое. Но предупреждаю: мы на тот свет не торопимся. Полагаю, поживем еще…

Было тихо. На стене догорал факел. Еще немного — и они снова погрузятся во тьму.

Хорош-Гусь проверил, крепко ли связан немец. Тотор шепнул Мериносу:

— Существует два способа спастись. Один — найти выход. Есть ли тут лестница? Или какая-то потайная пружина, с помощью которой отодвигается каменная глыба? Чтобы понять это, нам придется прощупать собственными руками каждый сантиметр стены. Второй способ — подняться вверх, к коридору, через который бежал фон Штерманн и который наверняка ведет на самый верх цитадели. А там мы попадем в лапы палачей Си-Норосси и в лучшем случае сможем продать свои жизни подороже.

Меринос согласился. Пока тлел факел, друзья принялись ощупывать пол и стены, но, увы, они так ничего и не нашли. Очевидно, в тот момент, когда Меринос нагнал фон Штерманна, лейтенант направлялся к какому-то другому коридору, туда, где был выход.

Надо было рискнуть.

Меринос подставил Тотору свои мощные плечи, и тот подтянулся к норе, в которой его друг настиг немца.

И тут пламя погасло.

Наступила вечная ночь.

Однако Тотор не хотел расслабляться. Продвигаясь вдоль коридора, он вдруг понял, что все это бессмысленно. Внутри башни наверняка множество пересекающихся ходов, ведущих в разные стороны. Он почувствовал, что заплутал, и впервые по-настоящему испугался. Неужели ему суждено умереть здесь в одиночестве? Ничего ужаснее и представить себе нельзя.

Тотор постарался взять себя в руки и успокоиться. Он звал Мериноса, но звук его голоса, казалось, терялся в гулких коридорах.

Кровь прилила к голове и до боли стучала в висках, дыхание прерывалось, тело обмякло, ноги не слушались, руки повисли как плети.

— Тотор, сюда! Я здесь!

Меринос, обеспокоенный тем, что друг его долго не появляется, каким-то непостижимым образом взобрался наверх. Но еще раньше ему пришла в голову блестящая идея. Порывшись в карманах фон Штерманна, Меринос обнаружил коробок спичек. Их спасительный огонек и заметил Тотор, который на самом деле не успел далеко уйти.

Друзья снова были вместе.

Однако они прекрасно понимали, что, если немец не заговорит, всем им крышка.

Проходили часы… Фон Штерманн упрямо молчал.

Наконец Хорош-Гусь не выдержал: он не хотел смерти ни Йебе, ни Тотору, ни Мериносу.

В нем проснулся инстинкт дикаря. Колдун предложил пожертвовать одеждой, развести костер и поджарить на нем фон Штерманна. Тогда-то уж он, голубчик, заговорит!

Тотор неистовствовал. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы отговорить варвара прибегнуть к столь зверскому способу.

Штерманн все слышал, но по-прежнему молчал. Его лицо застыло, словно маска, и только в глазах горел огонь ненависти и злорадства…

Текли часы. Еды оставалось в обрез. К прочим испытаниям добавился еще и голод.

С лейтенантом делились до последнего, но ничто не трогало его, в душе дикого зверя не пробудилось ничего человеческого. Он не желал говорить и не говорил.

В спертом воздухе дышать становилось все труднее и труднее.

Несчастные пленники колодца впали в оцепенение. У них не осталось сил сопротивляться. Все ждали смерти.

Тотор и Меринос легли рядом и взялись за руки, чтобы не расставаться в этот последний, смертный час.

Бедняжка Йеба положила голову на грудь Ламбоно и не двигалась, точно мертвая.

Все чувствовали приближавшееся дыхание смерти.

Внезапно Тотор встрепенулся и поднял голову.

Что это — агония, галлюцинация?

Нет, он совершенно точно слышал звук французского рожка!

А вслед за тем сквозь толстые стены донесся знакомый треск.

Стреляют!

Тотор растолкал Мериноса и заставил его подняться.

— Послушай, дружище! Это Франция! Франция пришла нам на помощь!

— Ерунда! Это всего лишь мираж. У меня нет больше сил, я хочу одного — спокойно умереть.

— Мямля! Лентяй! Заткнись! Я говорю тебе, это французы. Здесь… в двух шагах от нас. А ты еще сомневаешься!

— Французы или китайцы… Сам подумай, кто отыщет нас в этой дыре?

— Замолчи! Не говори глупости! У Франции хороший нюх, когда дело идет о ее сыновьях…

И, как будто в подтверждение слов парижанина, сверху кто-то громко крикнул:

— Тотор! Эй, Тотор!

— Черт побери! Мне знаком этот голос! Папа! Папа!

По веревкам спускались люди с факелами.

— Осторожно! — кричал Тотор. — Не задавите нас! Совсем необязательно топтать нас ногами…

Да! Это был Фрике, а с ним старый Риммер и его сын Ганс…

Все расцеловались. Меринос обнял Фрике, Тотор — Ганса.

— Это чудо! Настоящее чудо! — восклицал Тотор. Усталость как рукой сняло.

— А это еще кто такие? — спросил Фрике, заметив Хорош-Гуся и Йебу.

— Друзья! Верные товарищи! На их долю выпало не меньше страданий, чем на нашу.