Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

— Долой лапы! Не то я тебя разом выпотрошу!

Но негр только сильнее сдавил ему плечо. Без видимого усилия мальчуган высвободился из его рук и ударил пяткой в желудок с такой силой, что рослый негр отлетел на несколько метров и уселся на только что содранную с быка шкуру, еще всю влажную от крови.

Падение его было встречено, как ни странно, громовым раскатом хохота и целым градом шуток и насмешек. Негр вскочил на ноги, скрежеща зубами, но стал более осмотрительным; в целях наибольшей для себя безопасности он избрал в помощники китайца, так как теперь выполнение его замысла уже не казалось ему столь легким, как он полагал сначала.

При виде желтолицего сына Поднебесной империи Фрике покатился со смеха.

— Да это настоящий маго, идол буддийский. Настоящий божок… и он хочет меня зацепить!.. Да он просто уморит меня со смеху… Тебе, китаеза, я просто дам пощечину: с тебя и этого будет довольно! — И пара звонких пощечин досталась желтолицему китайцу, причем голова его дернулась сперва налево, потом направо, как у фарфоровой куклы, а подвесная коса свалилась и повисла от пояса до пят.

Изумленный такой смелостью, негр не решался подойти ближе. Наступил второй перерыв.

— Эй, вы! Дорогу мне! — закричал мальчуган своим громким, пронзительным голосом и одним прыжком оказался у дверей.

Сила его толчка была так велика, что четверо пеонов свалились с ног как кубики домино — один через другого. Раздались крики на испанском и португальском, проклятия и вой.

— Ах вы, подлые негодяи! Трусы! Двести человек против одного!

В этот момент, когда неустрашимый мальчуган готов был выскочить за дверь, петля лассо упала ему на плечи, соскользнула до пояса, прижав руки к ребрам и лишив его всякой возможности защищаться.

Рука, державшая конец лассо, грубо затянула его и дернула с такой силой, что мальчуган повалился в кровянистую грязь, после чего его протащили до блока, служившего для резки быков, и приподняли на метр от земли, наградив пинками, а собаки, наевшиеся сырого мяса и озверевшие от этой кровавой пищи, хватали его за ноги.

Тогда негр, вооружившись большим ножом, приблизился к нему, а китаец притащил разожженную жаровню для того, чтобы поджарить беглецу пятки. Фрике понял, что если он не придумает что-нибудь для своей защиты, то неминуемо погибнет. Но возмущение и негодование еще раз заговорили в нем, и, харкнув прямо в лицо чернокожему, он сделал отчаянную, но бесполезную попытку вырваться. Это привело лишь к тому, что у него из-под кожи брызнула кровь.

— Разбойники! — крикнул он еще раз. — Негодяи, вы хотите подвергнуть меня пытке! Ну, так посмотрите же, как умирает французский матрос!

Негр занес над ним свой мясницкий нож, но рука его не опустилась. Раздался выстрел, короткий, резкий звук, и череп негра разлетелся вдребезги, как тыква, брошенная об стену. Железная рука схватила китайца за его косичку, и божок, приподнятый от земли, был вышвырнут за ограду бойни.

То был поистине театральный эффект. В помещение как вихрь ворвался высокий мужчина на великолепном коне. В правой руке он держал еще дымящийся револьвер, а левой только что вышвырнул китайца за ограду.

— Эй, дорогу! — крикнул он громким голосом, звучавшим тем не менее уверенно и строго.

Но так как ему не повиновались, то всадник незаметно дал шпоры своему коню. Мустанг взвился на дыбы, затем стал бить задними ногами тех, что стояли возле связанного мальчугана.

— Помогите! Разрежьте эти веревки, и я откушу им носы! — воскликнул Фрике.

— Так, значит, я не ошибся! — проговорил незнакомец. — Это западня!

Выхватив из-за пояса свой нож, перерезал им лассо и освободил мальчугана, затем посадил его на круп своего коня — все это было для него делом минуты.

— Сделано! — весело крикнул Фрике. — Спасибо!

— После об этом… Возьмите один револьвер; у меня их два… Держитесь крепче за седло…

— Хорошо, будьте спокойны!

— Ну, вперед!

Благородный конь, несмотря на двух всадников, рванулся вперед, опрокинув грудью тех, кто хотел схватить его под уздцы, и одним махом очутился у выхода. Но, увы! Поздно! Ворота с шумом захлопнулись перед самым носом мустанга, и громадный замок громко щелкнул.

— Ах так?! — воскликнул незнакомец. — Ну, значит, мы позабавимся! — Голос его звучал все так же спокойно, только чуть насмешливо.

Едва заметным движением повода он заставил коня повернуться задом к воротам и, слегка щекоча его шпорой, бить задними ногами в деревянные доски ворот, которые затрещали под сильными ударами копыт. Пеоны столпились вокруг, угрожая ножами.

— Стрелять? — спросил мальчуган.

— Нет еще! Я попробую сказать им пару слов! Отопрете вы ворота или нет? — приказал он им все тем же непререкаемым тоном, но подчеркивая каждое слово, отчеканивая каждый слог, чтобы дать понять этим людям, что это ультиматум.

— Смерть! Смерть ему! — заверещали мясники, взбешенные тем, что эти двое решились идти против них.

— В таком случае у меня есть еще одиннадцать выстрелов, то есть одиннадцать из вас падут мертвыми. Затем у меня есть нож для двенадцатого… А затем бой не на жизнь, а на смерть… Одумайтесь, пока еще есть время.

— Смерть! Смерть ему!

— Хорошо! — сказал всадник, причем на щеках его выступили красные пятна. — Расступитесь, сейчас вы увидите, чего стоят два француза!

Капатаса это тронуло за живое: он кинулся на всадника и схватил его за ногу, желая выбить из седла, а толпа нападающих тесно обступала его. С неподражаемой легкостью всадник сбросил стремя и, прежде чем капатас успел схватить его за ногу, нанес ему прямо в лицо такой удар носком своего сапога, что у того вылетели два передних зуба и, захлебываясь кровью, он отлетел на три метра.

— Раз!

— Браво! — воскликнул Фрике. — Теперь мы двое с коняшкой, которая так хорошо умеет брыкаться, проучим мясников как следует.

«Коняшка», как говорил Фрике, действительно умела брыкаться: вскоре ворота треснули, и две доски сломались.

— Стреляй!

Мальчуган тотчас же выстрелил, но промахнулся. Вслед за этим раздался второй выстрел. На этот раз стрелял незнакомец, и один из пеонов, не вскрикнув, рухнул замертво. Еще раздался выстрел — и один из нападающих свалился.

— Послушайте, возьмите и мой револьвер, — прошептал мальчуган, — вы стреляете метко, у вас верный глаз, а у меня нет… Пока вы станете расстреливать этих негодяев, я отопру ворота.

— Хорошо!..

Но в тот момент, когда Фрике собирался соскочить на землю, одна из створок ворот рухнула, путь был свободен.

— Полный поворот, вперед, марш!

Десять степных коней, составлявших торпилью (табун) спасителя Фрике, оставались в нескольких метрах от ворот. Это были вьючные кони, на которых был провиант и другие необходимые предметы кочевой жизни, принадлежавшие незнакомцу.