Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

Ивон действовал с обезьяньей ловкостью. И вот уже один индеец тяжело рухнул на песок. Тем временем боцман ударом кулака повалил и ошалевшего судью.

— Что вы делаете, друзья мои! — вскричал Синий человек. — Ведь вас только двое!.. Это безумие! Вы попадете за решетку!

— Спокойно! Этого и добиваемся.

Изрыгая проклятья, взбешенный судья поднял трость. Беник метнулся быстрее собственной тени, подставил ему подножку да еще и щелкнул по носу.

Судья отшатнулся, потерял равновесие и едва не сбил с ног солдата, пришедшего ему на помощь.

— Получил! Молокосос! Хватит с тебя!

Представитель власти и его подчиненный приготовились к атаке. Первый вытащил из кармана пистолет, второй поднял ружье.

Друзьям ничего не оставалось, как отказаться от дальнейшей борьбы и сдаться.

И вот они — пленники.

— Молчок! Ни слова! — прошептал Беник. — Сделаем вид, что незнакомы. Иначе болван в колпаке разлучит нас.

Судья вовсе не хотел их смерти. Не зная, чему приписать агрессивность матросов, он решил, что они просто-напросто пьяны. Следовательно, можно было взыскать с них большой штраф, а в случае, если бы моряки оказались неплатежеспособны, отослать хулиганов на шахты.

Пять минут спустя перед преступниками распахнулись двери городской тюрьмы. Хмурый, ворчливый, по уши заросший щетиной, охранник проводил их в низенькую, сводчатую комнатку, которая неплохо проветривалась благодаря двум оконцам. Как только новоявленные заключенные вошли, дверь за ними захлопнулась и ключ в замке дважды повернулся.

— Настоящий бульдог! — бросил Беник вслед тюремщику. — Ну, наконец-то мы дома. Как я рад вас видеть, месье Феликс!

— Беник!.. Мой бравый Беник!.. Дорогой Ивон! Как вы-то здесь оказались?

— Матерь Божья! — вздохнул боцман. — Это случай, просто Судьба! Мы же ничего не знали о вас с тех самых пор, как англичане увезли вас на крейсер.

— А что происходило на «Дораде», ведь крейсер взял ее на буксир?

— Что и говорить, наше положение было аховое. Но мы все-таки были вместе, а вы-то, Господи, один, под угрозой смерти…

— А ведь меня и вправду повесили.

— Надо думать, что веревка оборвалась, повезло. Да и нам посчастливилось унести оттуда ноги.

— Что с капитаном Анрийоном? С матросами? А несчастные чернокожие?.. О, теперь я слишком хорошо знаю, какая будущность их ожидала.

— Это целая история. Вам тоже, думаю, есть что рассказать.

— Все ли живы и здоровы?

— Честно говоря, мне почти ничего не известно… Но объясните, отчего это вы посинели? Если не ошибаюсь, когда мы виделись в последний раз, вы были белым…

— Если бы я сам знал!

— Быть может, это татуировка? [156] Татуировка — нанесение на человеческое тело рисунка при помощи наколов на коже с введением в них краски.

— Нет.

— Ладно! Нам следует разработать план, как тихонечко драпануть отсюда.

— Это нелегко, друг мой. К тому же нас только трое. Ах! Если бы вы привели с собой экипаж «Дорады»!

— Вот уже три недели никто не дает о себе знать.

— Видите, Беник! Разговор бессмыслен. Лучше расскажите-ка мне, как вас занесло сюда.

— Нет ничего проще. Ну так вот: капитан Анрийон, задетый тем, что «Дорада» идет на буксире, видя, что дело может плохо кончиться и для него и для нас, решил дать пинка англичанам. Согласитесь: что-то надо было делать, не отдавать же концы за здорово живешь! Он и спрашивает у меня: «Как поступить?» А я что, я сразу сказал: «Действовать надо!» У капитана в комнате оказалась спрятана торпеда. Он достал ее и дал мне электрический коммутатор. А потом и говорит: «Беник, я обязан спасти моего друга», — это вас значит. «Если, — говорит, — не вернусь через час, нажмите кнопку». Потом прыгнул в воду, поплыл и торпеду за собой потащил. Я ждал ровно час. Капитан не возвращался. Восемь часов, а его нет как нет. Ну что ж, приказ есть приказ, я и нажал кнопку. И вдруг ба-бах! И от англичан ничего не осталось. Они стали прыгать в воду, как лягушки, спастись хотели на «Дораде». Но тут появился капитан. Вид у него был, я вам доложу, не дай Бог! Ругался последними словами, рычал даже. Ну, словом, спятил. «Повесили, — говорит, — они его повесили! Горе мне!» Это вас, значит, повесили. И я-то, узнав об этом, сам не свой сделался. «Гром и молния! — кричит капитан, — негодяи! Так пусть они все там останутся! Бедный мой Феликс! Какая ужасная смерть!» Потом хватает топор и рубит буксирный трос. Подняли паруса и айда! А те, с крейсера… Эх, да что там! Матерь Божья! Жизнь порой жестока…

— Как, капитан бросил их без помощи?

— Пришлось выбирать: либо мы, либо они.

— Но это чудовищно!..

— Повесить вас?.. Да, конечно. Такие, как вы, — это ж сливки общества…

— Да нет, я говорю о тех несчастных.

— Они первые объявили нам войну! Мы французы, они англичане. Держава против державы, корабль против корабля, так-то. Думаете, меня не забрало? Еще как! Только я забыл о жалости, увидев моего капитана рыдающего, как ребенок. Он рвал волосы и вопил: «Феликс! Мой бедный Феликс!..» И так всю ночь. Я даже боялся, как бы он чего над собой не сотворил, следил за ним, как за тяжелобольным. На борту никто понятия не имел о том, каким чудом мы спаслись. Ну и рады же все были! Кабы вы оказались тогда с нами, большего счастья и желать нечего! Видели бы на следующее утро физиономии наших стражей. Проснулись, голова трещит… Глядь! А они уж сами в плену у своих пленников. На войне как на войне! Короче, сорок восемь часов спустя «Дорада» бросила якорь у Марахао. И что вы думаете: куда первым делом отправились эти негодяи, которых мы, можно сказать, от смерти спасли? Доносить на нас местным властям. Мол, мы работорговцы, пираты и Бог его знает кто! Слыхали вы что-нибудь подобное? Работорговцы! Хотя, между прочим, правительству прекрасно известно, что негры свободны, а их ввоз узаконен. Но покоя мы все одно не знали. Бумаги, что ли, у нас не в порядке. Словом, власти сделали вид, что очень сердиты, и все для того, чтобы судно конфисковать в свою пользу. Так и сделали, а нас — в тюрьму. Мы с Ивоном выбрали момент да и дали деру. Пошли куда глаза глядят. В этой стране, говорят, вместо камней алмазы на каждом шагу! Да-а… Думали на шахты податься, за легкой наживой. На флот-то мы вернуться не могли.

— Почему?

— Простите меня, месье, но вы рассуждаете как обычный штатский. Вернись мы в Марахао или в любой другой порт, нас бы тут же схватили, судили как дезертиров, работорговцев и прочее. Потому мы и решили заделаться шахтерами, подзаработать и купить со временем собственный шлюп.

— Это просто случай, наша встреча!

— И не говорите, месье! А уж как я рад! Расскажите же, что с вами стряслось?

— О, это целая история! Абсурд, полный абсурд! Представляете: эти идиоты англичане…