Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

Женщина, бывшая кормилица Жана, рассказывала ему о тайне спрятанных сокровищ… о том, где они находятся и как туда добраться!

Таким образом, удивительный случай помог мне узнать тайну, как раз в тот момент, когда о ней стало известно ему…

Жан и Джо не мешкая отправились в путь. Мне надо было их опередить, а затем запутать следы. Этот план без труда удался благодаря ловким и преданным друзьям — их много в здешних местах.

Когда Жан и Джо потеряли мои следы, я смог из преследуемого превратиться в преследователя. Чем и не замедлил воспользоваться. Вслед за твоими друзьями я добрался до хребта дель-Пало, где вот уже несколько веков находились спрятанные сокровища.

Я был терпелив… О да, терпелив, потому что ненавидел… И я был вознагражден!

Словно ищейка, не отставая ни на шаг от своих врагов, я видел, как они взобрались в Орлиное гнездо, воспетое в наших древних легендах и поиски которого бесславно оканчивались для великого множества искателей приключений.

И Боже мой! Эти мерзавцы нашли клад!.. Гигантское, колоссальное нагромождение несметных сокровищ!

Но сегодня у этого богатства только один хозяин. Вы слышите, сеньорита, сокровища принадлежат мне! Никому иному, только мне… Андресу Ромеро!

Ведь Стрелок Джо исчез… а Железный Жан погиб!

Услышав страшные слова, Хуана вздрогнула всем телом и гордо выпрямилась, не спуская глаз с бандита. Флор бросилась к нему и яростно выкрикнула:

— Ты лжешь! Мой Джо свернул бы тебе шею, словно дохлой курице.

— Да, вы лжете! — громко и резко добавила Хуана. — Вы можете, если посмеете, потребовать, чтобы дикий буйвол [1216] Буйвол — млекопитающее, схожее с быком. Еще в древности приручен человеком. Используется как тягловая сила и для получения молока, шкуры, мяса. был съеден гиеной… леопард сожран шакалом… [1217] Шакал — млекопитающее семейства псовых. Внешне напоминает волка. Длина тела до 85 см, хвоста около 20 см. Обычен возле жилья. Питается мелкими животными и птицами, поедает падаль, отбросы. Шкура малоценна. или орел обращен в бегство совой! Но не говорите, что Железный Жан уступил какому-то Андресу! Это скорее из области фантастики… вместо того чтобы напугать, ваша новость меня больше рассмешила.

И обе девушки, словно услышав забавный анекдот, громко расхохотались. Этот звонкий, язвительный смех был хуже пощечины для остолбеневшего Андреса.

Он поджал губы, стиснул зубы, и его красивое лицо как будто залила желчь.

Метис спокойно встал, скрестил на груди руки и, с вызовом глядя на Хуану, произнес:

— Смейтесь же, сеньорита!.. Смейся и ты, дикарка!.. Да, улыбайтесь сколько душе вашей угодно. Уверяю вас, есть чему радоваться! Впрочем, хорошо смеется тот, кто смеется последним! Рад буду увидеть вас вновь… и по-прежнему улыбающимися!

Он церемонно попрощался с пленницами, тщательно запер за собой дверь и, звеня шпорами, удалился.

— О! Обманщик… лгун! — воскликнула возмущенная Флор. — А ты молодец, как хорошо заткнула ему рот!

— Да! Не смогла отказать себе в удовольствии… но это, к сожалению, только слова!

— Понимаю… надо бежать… но когда?

— Немедленно! Он вернулся усталым, обозленным… поэтому, поев, сразу пойдет отдыхать… в нашем распоряжении будет минут пятнадцать… Ну что, бежим?

— Я только и думаю об этом! Ты знаешь, я задыхаюсь здесь… мне нужны воздух, простор… солнце и, больше всего, месть!

— А также спасение тех, кого я люблю!

Во время этого короткого разговора Флор вновь передвинула бревно, поставленное на место перед приходом Андреса. Она посмотрела направо, налево, вперед. Было время послеобеденного отдыха или работы. Ничего подозрительного, по крайней мере в непосредственной близости, Флор не заметила. Только в отдалении, на песке, у равнины лежали несколько человек. Ближе, перед харчевней, стояли две привязанные лошади.

— Если бы нам удалось добраться до них, мы были бы спасены! — воскликнула Флор, показав на животных. Она передвинула второе бревно, проскользнула в образовавшееся отверстие и, продолжая лежать на земле, обратилась к Хуане:

— Твоя очередь! Быстро!

Не колеблясь, возлюбленная Железного Жана последовала примеру своей подруги. Оказавшись снаружи, она посмотрела на то место, где томились ее родители, отчаянно желая, но не осмеливаясь крикнуть им ободряющее слово. Флор в это время пыталась сориентироваться на местности.

Показав на запад, она произнесла:

— Так, побежим в этом направлении!

Девушки стремительно бросились вперед, чтобы как можно быстрее добраться до ближайших скал. Пробежав метров пятьсот и мысленно уже поздравляя себя с удачей, они внезапно услышали сзади пронзительные крики, сопровождаемые ружейными выстрелами:

— Тревога! Тревога! Пленницы сбежали!

На берегу. — Страшное обвинение. — Рукопожатие. — Вопрос чести. — Как оказалась здесь мамита? — Операция по спасению. — Факел из бамбука. — Почему Гарри бежал. — Жан узнает все. — Пробуждение льва. — Добровольцы. — Перед отправлением.

А там, на берегу реки, впадающей в лагуну, Гарри Джонс только что пришел в себя.

Вокруг него стояли мамита, горнорабочие и Джо. Затем он узнал Жана, ценой невероятного риска спасшего ему жизнь.

Полный признательности, Гарри протянул молодому человеку руку и предложил свою дружбу.

Именно в эту минуту мамита, с ужасом глядя на сына хлопкового короля, возмущенно сказала Жану:

— Мальчик мой, ты спас жизнь сыну того, кто был палачом твоего отца!

Услышав эти страшные слова, молодой человек ужасно побледнел. Он опустил руку, молча и оторопело глядя на американца.

Со своей стороны, и Гарри растерялся. Он понимал, что мамита искренна, но человеческое достоинство и сыновние чувства восстали в нем против этой, на его взгляд, чудовищной несправедливости. Обратив на Жана взор своих серых, добрых и честных глаз, американец тихо произнес:

— Хелло! Джон, дорогой мой, послушайте меня! Я люблю своего отца. Это прекрасный, справедливый человек. Все его у нас уважают. Слова этой почтенной женщины меня больше огорчают, нежели возмущают… Я утверждаю… я клянусь, что здесь какое-то страшное недоразумение. Мой отец слишком великодушен, чтобы заслужить это оскорбительное слово — палач.

А мамита с трудом сдерживала себя, слушая молодого человека, пытавшегося оправдать своего отца.

Низким, дрожащим от возмущения голосом она произнесла:

— Да!.. Он сгубил честь человека… Он хуже чем убийца!

Гарри болезненно вздрогнул. Американец понял, что перед такой убежденностью в правоте остается лишь отступить. Спорить бессмысленно.

Продолжая смотреть на Железного Жана, он с бесконечной мягкостью, которая так контрастировала с его гигантским ростом, силой и обычной резкостью, добавил: