Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

— Выходите все! — решительно приказал он оборванцам, которые скрывались в глубине. — И не думайте сопротивляться, не то мы откроем огонь.

Его слова были встречены гробовым молчанием. Ни крика, ни шепота, ни шороха соломы! Бригадир с удивлением заглянул в дверь и выругался:

— Черт возьми, там никого нет!

— Не может быть, — сказал фермер, — оттуда нет другой двери.

— Взгляните сами, гражданин.

Хозяин Анорвиля вошел в сарай и в изумлении развел руками. Сарай действительно был совершенно пуст.

— Ну и дела! Мы не выходили из дому, а вы сами видите, что замок заперт на два оборота. Чертовщина какая-то!

Будучи скептиком в силу своей профессии и не очень веря в рассказы о сверхъестественных силах, бригадир прошел вглубь и почувствовал сильный сквозняк. Он сделал еще несколько шагов, поднял фонарь и увидал посреди ярко освещенной стены огромную черную дыру в два фута шириной и высотой. Отверстие выходило в сад, окруженный лишь тощей изгородью.

— Вот и лаз, — обескураженно сказал бригадир, — через который удрали все эти висельники.

— Да ведь дыру пришлось пробить снаружи! — воскликнул фермер со все растущим беспокойством.

Бригадир, рыская из стороны в сторону, заметил длинный и прочный железный кол с заостренным концом.

— Вот чем пробили стенку, гражданин фермер. Почему, черт бы вас побрал, вы продолжаете вопреки приказам полиции оставлять снаружи телеги и рабочие инструменты?! Тут все проще простого. Один из мерзавцев на всякий случай припрятал этот лом под плащом. Услышав, как зазвонили в набат, бандиты заподозрили неладное и предпочли выбраться наружу, но не через дверь.

Не понимая, что происходит, гвардейцы и жандармы стояли посреди двора, сжимая оружие и удивленно прислушиваясь к тишине. Им не нравилось ожидание, и они готовы были в любой момент ринуться в бой. Наконец они увидели, как из сарая понуро вышел бригадир, а следом за ним фермер, которые сообщили, что запертые негодяи сбежали. Вот уж чего никто не ожидал!

В качестве утешения фермер предложил всем выпить по стаканчику красного вина, и отряд, разгорячившись еще больше, вернулся в Эзервиль.

Казалось, опасность миновала, во всяком случае отступила. Обстоятельства изменились, и теперь бандиты не решатся напасть — ведь все подняты на ноги и полны решимости защищаться. Жандармы, вызванные Клодом Белье, решили охранять пленников и намеревались немедленно отправиться в Питивье. С ног разбойников сняли веревки, но бригадир в качестве меры предосторожности приказал крепче связать им руки. Кроме того, обоих приковали друг к другу прочной стальной цепью. Рыжий из Оно, думая, что про Дылду Мари забыли, злобно усмехнулся, полагая, что она сможет удрать в поля и предупредить оборванцев.

Но бригадир развеял его надежды, приказав:

— А теперь ведите женщину.

Дылда Мари, прикидываясь смиренной жертвой и радуясь в глубине души, что снова будет с Рыжим, позволила одеть на себя наручники и сковать цепью. Наконец Этьен Белье провел бригадира в жилую комнату и передал ему чемодан Кузена.

— Сами видите, он тяжеловат, гражданин бригадир, — заявил фермер. — Внутри, как сказал Кузен, находятся деньги банды — примерно двадцать две тысячи ливров золотом.

Бригадир расхохотался и добавил:

— Хорошая работа, гражданин Белье. Правительство обрадуется этой находке, она компенсирует потери, которые потерпела казна около года назад. Помните, тогда рядом с городком Акбуй…

— Ах да, нападение на почтовую карету…

— Вот именно.

Бригадир лично привязал чемодан к седлу, приказал своим людям стрелять в любого, кто попытается бежать, и скомандовал:

— В путь!

Два часа спустя небольшой отряд без приключений прибыл в Питивье, и в одиннадцать часов вечера пленников заперли в арестантской. Скажем сразу, что стало с Кузеном, так как этот персонаж по вполне понятным причинам больше не появится на страницах нашего рассказа.

Во время очной ставки Тизамбуан узнал в разбойнике человека, пытавшегося его убить. Мерзавец сознался, но наотрез отказался выдать сообщников. После перевода в орлеанскую тюрьму он предстал перед судом вместе с Бенуа по кличке Ланжевен, подручным из Оливе, его зятем — портным Ардуэном, Шарлем Руйоном по кличке Парижанин и Менаром Мясником, арестованными за убийство маркиза де Буана.

Все пятеро были приговорены к смертной казни и гильотинированы в Орлеане на площади Матруа.

Что касается Рыжего из Оно и Дылды Мари, об их судьбе скоро станет известно, так же как и о страшных последствиях столь блистательной кампании против банды Фэнфэна, которую с таким умом и энергией организовал парижский сыщик Матиас Лесерф.

Эзервильское дело провалилось в тот же день, когда проходила ярмарка в Питивье, то есть в субботу. Увидев рано утром в воскресенье Толстяка Нормандца, возвращавшегося как побитая собака, Главарь поджигателей заподозрил неладное. Как известно, ему требовалось сорок тысяч ливров, чтобы осуществить свой хитрый план. В случае удачного исхода дела он получал признательность аббата Филиппа и ружмонских дам.

Кузен должен был продать в Орлеане, Туре и Блуа добычу последних грабежей на сумму около двадцати тысяч. Кроме того, Фэнфэн рассчитывал получить примерно столько же, захватив ферму Этьена Белье.

Фэнфэн никогда не ошибался в своих чудовищных подсчетах и поэтому считал, что сорок тысяч уже у него в кармане.

— Ну, — сказал он гонцу с порога. — Где деньги?

— Уехали в Питивье на лошади жандармского бригадира.

— Деньги, что привез Кузен?

— Да, Главарь.

— О! А сам Кузен?..

— Ушел на своих ногах, но под конвоем.

— Ну-ну. А деньги Этьена Белье?

— Остались на ферме под охраной целого отряда анжервильских гвардейцев.

— Еще того лучше! Стало быть, нападение отбито?

— Мы даже не пытались взять ферму. По всей округе били в набат. Все были на ногах…

— Как ты думаешь, почему?

— Должно быть, нас предали.

— Мы найдем предателя, и тогда — горе ему. Кого ты подозреваешь?

— Пока никого. В двух ружейных выстрелах от Анорвиля я встретил наших. Они бежали как стадо баранов, испугавшись набата. Проделали дыру в стене сарая и удрали.

— Где Рыжий из Оно?

— Схвачен вместе с Кузеном и со своей бабой. Его тоже увели в Питивье.

— Стало быть, ты ничего не привез?

— Ни гроша.

Удивляясь неслыханному спокойствию Фэнфэна, известного приступами дикой ярости, Толстяк Нормандец терялся в догадках.

— Главарь, — сказал он наконец, — хорошо, что вы не сердитесь, мы-то ни в чем не виноваты. Сами знаете, если бы не предательство, все бы прошло как по маслу…

При этих словах Фэнфэн разразился страшным смехом, от которого по коже Толстяка Нормандца пробежал холодок, несмотря на то, что бандит отличался удивительной невозмутимостью.