Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

— Ну что ж!.. — сказал он. — Я был и остаюсь Фэнфэном.

Тут ему вспомнились слова Жана:

— Я слежу за тобой уже триста ночей…

Значит, все тайны банды раскрыты. Фэнфэн вспомнил, что встречал Блэрио и Питуа ночью и днем, в лесах и на равнине, и только теперь догадывался об их уме, силе и выносливости. Они охотились и валили деревья, словно настоящие лесорубы или браконьеры, но не прекращали выслеживать банду. Наверняка все тайники, где можно укрыться, теперь известны, и они безжалостно пустят по следу поджигателей неутомимую погоню.

Итак, отныне нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. На счету каждая минута, нужно успеть всех предупредить.

Выйдя на дорогу, Фэнфэн по привычке направился в сторону замка, возведение и обустройство которого стоили немалых денег. До сих пор он жил там в роскоши, как настоящий дворянин, но дольше оставаться в Жуи стало невозможно.

Что ж! Уж если он покушался на жизнь Валентины, которую безумно любил, то без малейших колебаний сотрет с лица земли и замок.

Но до Жуи еще далеко, а ноги, как бы крепки они ни были, не поспевают за желаниями.

Чего только не отдал бы Фэнфэн, чтобы здесь оказались брошенные при поспешном бегстве из Ружмона Толстяк Нормандец и Кюре вместе с экипажем!

В это время на дороге показался крестьянин, проезжавший мимо в повозке, в которую была впряжена крепкая лошадка.

— Черт возьми, вот что мне нужно! — воскликнул про себя разбойник.

Сказано — сделано. Схватив лошадь под уздцы, он крикнул, размахивая пистолетом перед носом крестьянина:

— Я — Фэнфэн, мне нужна твоя кляча! Вылезай, не то снесу тебе башку!

Крестьянин пролепетал в испуге:

— Господи! Это Фэнфэн!.. — и бросился бежать, словно за ним гнался сам дьявол.

В мгновение ока разбойник выпряг лошадь и помчался галопом в сторону Жуи. Проскакав лье, животное начало задыхаться. Фэнфэн, которому надоело все время пускать в ход шпоры, выхватил нож и стал наносить безжалостные удары в бока лошади. Обезумев от боли, та рванулась из последних сил и рухнула перед замком у подъемного моста.

Слуги, увидев хозяина, возвращавшегося домой столь необычным образом, выбежали узнать, не случилось ли какое несчастье. Не подозревая о двойной жизни самозваного виконта, они полагали, что служат настоящему дворянину, и теперь, не зная, что и думать, почтительно ожидали распоряжений.

Может показаться невероятным, однако Фэнфэн так ловко все устроил и находил столь правдоподобные объяснения своим поступкам, что не только прислуга в замке, но даже оборванцы ни о чем не догадывались. Только Жак Бувье по кличке Толстяк Нормандец, преданный Главарю душой и телом, был посвящен во все секреты. Он был верным и умным сообщником и помогал разбойнику хранить в строжайшей тайне его настоящее имя.

Фэнфэн приказал слугам оседлать лучшую лошадь и принести чемодан.

На случай поспешного отъезда вся серебряная утварь давно была снесена в подвал. В тайник, о котором не знала ни одна живая душа, можно было спуститься из спальни по винтовой лестнице, прорубленной в толще стены. Обивка стен скрывала дверь в подземелье, а сам ход тянулся под парком и поднимался на поверхность в развалинах заброшенного ледника. Фэнфэн и Толстяк Нормандец могли покидать замок и возвращаться, не вызывая ни малейшего подозрения своими ночными вылазками.

Фэнфэн сложил в чемодан драгоценности, золото, секретные бумаги, собранные шпионами, и, вспомнив о серебре, подумал: «Ну, тут оно не пропадет, а уж добраться до своего добра я как-нибудь сумею», — и, привязав чемодан к седлу, вернулся в дом и зажег факел. Он без колебаний поднялся на чердак, простиравшийся надо всем замком, где были свалены строительные материалы — решетки, паркетины, стропила, разные доски и обрезки дерева, не нашедшие употребления при перестройке замка, и ящики с соломой, где хранилась прочая рухлядь, принадлежавшая прежнему владельцу.

Твердой рукой разбойник поднес факел к каждому ящику и, убедившись, что все охвачено огнем, запер снаружи дверь и выбросил ключ в окно.

Потом быстро спустился с чердака и, пройдя по нижнему этажу, поджег обивку стен, портьеры, гардины и, выполнив задуманное, вскочил в седло и покинул замок Жуи, когда затрещала черепица и начали лопаться стекла.

Примерно через четверть лье разбойник остановился у невысокого холма, на котором в то время стояла мельница Барде. Обернувшись, он увидел столбы черного дыма над крышей своего бывшего жилища и языки пламени, вырывавшиеся из окон. Глядя с ледяным спокойствием на разрушение замка, разбойник пожал плечами и сказал вполголоса:

— По-настоящему силен только тот, кто ни к чему не испытывает привязанности. Найдется новое пристанище, я наживу другое состояние и выкину Валентину из головы. Дело пока не проиграно — в моем распоряжении целая армия оборванцев, беспрекословно подчиняющаяся Фэнфэну!

Произнеся этот своеобразный символ веры, всадник натянул поводья и, пустившись по дороге на Гедревиль-Базош, через полчаса уже стучал у ворот Пиголе.

Оставив лошадь на его попечение, Фэнфэн спустился в подземелье, где увидел около тридцати оборванцев, включая женщин и мелюзгу. Его приветствовали Кривой из Жуи, Батист Хирург, Жак из Питивье, Беспалый, Рубаха из Боса и другие, не столь знаменитые члены банды. Все остальные были в то время в окрестностях Ла-Мюэт и лесах Камбре.

Увидев Главаря, бледного и дрожащего от гнева, оборванцы в изумлении поднялись со своих мест, прервав оргию, которая никогда не прекращалась в подземелье. Фэнфэн энергичными жестами и резким словом подозвал их и, не желая медлить с новостями, объявил:

— До новых указаний запрещаю показываться в окрестностях, включая восточное направление дороги на Артене, Шато-Гайар, Тури, Буасе, Анжервиль, Саклас, Этамп и даже Этреши.

Категорически запрещается высовывать нос наружу — «идет дождь» (есть опасность). Десять человек немедленно должны отправиться и предупредить всех подручных. Появляться в Ла-Мюэт пока нельзя, генеральный штаб переносится в подземелье в лесу Камбре. Все ясно?

— Ясно, Фэнфэн! — отвечали оборванцы.

— Через два часа здесь должно быть пусто. Подземелье замуровать. Содержимое сейфа и оружие переправить в Камбре. Пиголе, ты слышал?

— Да, Главарь — отозвался старый разбойник. — Погрузим все на мою колымагу. Я запрягу обеих кляч, а там останется только заделать выход.

— Отлично! Разбросай поверх поклажи куски падали, дохлых телят или овец, чтобы и подходить близко не захотелось.

— Ясно, что-нибудь, что воняет покрепче. Рядом нельзя будет глаза открыть, не то что дышать!

— Вот именно. Ты тогда сможешь ехать днем и к вечеру доберешься до места.