Дионисий Статакопулос - Византийская империя [litres]

Вновь возвращаясь к теме оценки ресурсов, следует отметить, что в столице существовали библиотеки с огромным количеством книг, поскольку в то время и иконоборцы, и иконопочитатели публиковали обширные антологии. Помимо того что они служили орудием в различных дебатах, само изучение религиозных текстов принесло плоды уже в следующем, X в.

Еще одним стимулом стал интерес к исламу. Уже в VIII в. некоторые византийские авторы (например, Иоанн Дамаскин или христианский епископ Феодор Абу Курра, писавший на арабском языке) знали о Коране и даже ссылались на него как на серьезный источник. В IX в., вероятно, в Сирии был сделан перевод значительной части Корана на греческий язык, а уже в конце 860-х гг. Никита Византийский написал первое опровержение Корана. В тексте говорится, что христиане, живущие под властью ислама, вправе дистанцироваться от новой религии. В этих словах, однако, кроется нечто большее, чем просто полемика.

Вторая половина VIII в. стала периодом культурного расцвета Аббасидского халифата: под патронажем государства и элиты на арабский язык были переведены сотни работ по греческой философии, медицине и науке. Без сомнения, византийцы знали об этом процессе, поскольку мусульманские правители часто отправляли послов с целью получения редких рукописей или при любом удобном случае просто опустошали библиотеки. Интерес византийцев к тем же текстам, что переводили и осваивали мусульмане, проявился в IX в. – такое совпадение не случайно.

Показательным примером служит фигура Льва Математика, византийского ученого, учителя, а позднее – епископа, жившего в эпоху правления императора Феофила. Это был человек, интересующийся наукой, который, как утверждают, изобрел систему сигнальных башен, огнями оповещавших столицу об арабских набегах. Впоследствии Лев начал преподавать философию, геометрию, астрономию и грамматику в высшей школе в Магнаврском дворце в Константинополе при поддержке Варды.

К периоду культурного возрождения относятся фигуры патриарха-иконоборца Иоанна Грамматика и Фотия. Второму принадлежит собрание трудов, соединившее в себе различные жанры, начиная с проповедей и писем и заканчивая экзегетическими и теологическими работами. Однако, пожалуй, лучше всего культурное возрождение демонстрирует его «Библиотека» – собрание кратких обзоров около 380 текстов мирского и духовного содержания, которые он прочитал, прежде чем стал патриархом. Многие из текстов относятся еще к Древней Греции и Древнему Риму, большая их часть не сохранилась до наших дней, однако то, что Фотий прочитал их и написал на них отзывы, означало, что в IX в. они еще хранились в библиотеках Константинополя или в частных собраниях.

Возрождение интереса к текстам было обусловлено практическими причинами. В начале IX в. рукописи стали писаться минускулом. Это алфавитное письмо, состоящее из строчных букв, соединяемых между собой лигатурой, в то время как ранее в ходу был маюскул – красивый, но непрактичный способ письма, предполагавший использование прописных (заглавных) букв. Новый вид письма позволял уместить больше слов на одной странице пергамента (пергамена) за более короткое время – эти два аспекта и стали причиной того, что доступными сделались больше текстов.

Во времена правления Юстиниана и Феодоры проповедников отправляли в Нижнюю Нубию. Однако после VI в. империя практически прекратила попытки обращения иноверцев в христианство. Тем не менее в течение последнего десятилетия правления Михаила III и под руководством патриарха Фотия миссионерство вновь обрело популярность. Важнейшую роль в этих подвижках сыграли честолюбие, интеллектуальный подход и активная позиция патриархата во главе с Фотием. Конкуренция с исламом также играла немаловажную роль, заставляя Византию расширять свое влияние. Византийские миссионеры приходили не с мечом (как, например, поступил Карл Великий с саксами), а с миром и воспринимали обращение в христианство как культурный процесс.

Ключевой фигурой в этом деле стал Кирилл (в миру Константин по прозвищу Философ), сын военачальника из Фессалоник, говоривший на славянском языке. Обладая исключительными способностями уже в юном возрасте, он приехал в Константинополь и вошел в интеллектуальные круги, где познакомился со Львом Математиком и Фотием. К началу 860-х гг. он уже был опытным проповедником, побывав (пусть и безуспешно) при дворе у хазар и моравов. Он создал славянскую азбуку: впоследствии его именем назвали алфавит – кириллицу, который использовали сам Константин и его брат Мефодий, чтобы перевести ряд важнейших текстов, включая Библию и Эклогу.

Важной вехой в истории веры стал 864 г., когда правитель Болгарии Борис принял христианство – хотя это и было результатом политического давления. После того как стало известно, что он поддерживает тесные связи с правителем Восточно-Франкского королевства (находившегося примерно на территории современной Германии) Людовиком Немецким и рассматривает возможность принять христианство в Риме, византийцы отправились к болгарской границе, стремясь показать, что этого они не допустят. Фотий послал Борису длинный и сложный текст с целью обратить его в христианскую веру, однако Бориса это в полной мере не убедило; он по-прежнему рассматривал два варианта – Константинополь и Рим. На этот раз он запросил инструкции по обращению в христианство в Риме. Папа Николай I направил ему не менее длинное, но гораздо более простое письмо. В нем понтифик ответил на многие назревшие вопросы, которые теперь отпали сами собой. По всей видимости, Борис предпочел римский вариант: византийские миссионеры были высланы из страны, что вызвало бурную реакцию со стороны Фотия. В письме к восточным патриархам он обвинил Рим во вмешательстве в дела Болгарии.

Куда более серьезные последствия имело принятие римской церковью богословского тезиса филиокве [53] Добавление к латинскому переводу Никео-Константинопольского символа веры, принятое римской церковью в XI в. в догмате о Троице: об исхождении Святого Духа не только от Бога Отца, но «от Отца и Сына». Представление об исхождении Святого Духа и от Отца, и от Сына появилось еще у Тертуллиана, Илария Пиктавийского, Амвросия Медиоланского и Аврелия Августина. – Прим. перев. (лат. filioque – «и от Сына»). Эта фраза впервые была добавлена франкскими теологами в Символ веры, чтобы объяснить исхождение Святого Духа не только от Бога Отца, но от Отца и Сына. Византийская церковь в негодовании запротестовала – не столько из-за догматического подтекста, сколько из-за дерзости так свободно обращаться с Символом веры, текст которого был согласован на первых двух вселенских соборах. Хотя в начале IX в. римская церковь не приняла филиокве, она сквозь пальцы смотрела на его использование франкскими миссионерами в Болгарии.