Марк Лог - Король на войне [История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом] [litres]

Переезжая в Великобританию, Лог сильно рисковал: он успел создать себе имя в Австралии, но в Лондоне с населением семь с половиной миллиона человек, столице империи, подданными которой была чуть не четверть жителей Земли, масштаб был совершенно другой. С собой он вез две тысячи фунтов стерлингов (сто десять тысяч в денежном выражении на сегодняшний день) и одно-единственное рекомендательное письмо – к уроженцу Данди Джону Гордону, амбициозному молодому репортеру; тогда он был заместителем редактора газеты Daily Express, а потом стал одним из авторитетнейших британских журналистов своего поколения.

Лог начал с того, что снял скромное жилье в районе Мейда-Вейл и начал предлагать свои услуги местным школам. Дело пошло, и со временем у него появилась квартира на улице Болтон-Гарденс в дорогом престижном районе Южный Кенсингтон, а кабинет он арендовал уже на Харли-стрит. Дом 146 стоял на ее более дешевом и менее престижном участке, неподалеку от шумной улицы Мэрилебон, но… Харли-стрит есть Харли-стрит. Ход оказался верным. Репутация Лога становилась все лучше, он начал принимать ряд состоятельных пациентов, с которых брал немалые деньги, компенсируя небольшую плату с бедных. Тогда-то о нем впервые прослышали в королевской семье.

Своим знакомством Лог и герцог были всецело обязаны лорду Стамфордхему, королевскому конюшему; тот, в свою очередь, узнал об австралийце от Джона Мюррея, представителя издательской династии и его пациента. Стамфордхем, под впечатлением от услышанного, предложил Логу нанести визит в дом герцога на площади Пикадилли. Но Лог настаивал: как и с любым простым смертным, заниматься со своим потенциальным высокородным пациентом он будет у себя в кабинете.

– Он обязательно должен ездить сюда, – объяснял Лог. – Ведь для этого потребуется усилие, необходимое для успеха. Если я буду ездить к нему, никакого толка мы не добьемся.

И вот через два дня герцог приехал. 19 октября 1926 года Лог открыл дверь стройному, спокойному человеку на пятнадцать лет моложе себя. Лайонел поразился, до чего усталые у него глаза, и сразу понял, каким тяжелым бременем было для герцога заикание. Чтобы докопаться до причин проблем своих пациентов, Лог дотошно расспрашивал их о прожитой жизни. Так он сделал и теперь; герцог рассказал, что в детстве ни его отец, Георг V, ни воспитатели не давали себе труда задуматься, насколько серьезен его дефект речи. Принц стал взрослым, но ничего не изменилось: наоборот, теперь, когда он был обязан выступать с речами, о заикании узнали буквально все.

В день первой консультации герцога все еще терзало унизительное воспоминание о том, как полтора года назад он выступал на выставке Британской империи на стадионе Уэмбли. Понятно, что заикание не добавляло ему храбрости перед публикой, а та речь и вовсе была особенной: ее предстояло транслировать на всю империю. Огромным усилием воли герцог произнес все до конца, но не сумел избежать нескольких постыдных пауз, когда губы у него шевелились, челюсти двигались, но говорить не получалось. А теперь ему с герцогиней предстояла полугодовая поездка по Австралии и Новой Зеландии, а значит, множество речей. Он содрогался при одной мысли об этом.

Они беседовали полтора часа. «Я берусь вылечить вас, – заявил Лог. – Но вам придется потрудиться. Без этого ничего не выйдет». В карте, заполненной после встречи, он указал: «Умонастроение в целом нормальное, отмечено сильное нервное напряжение, развившееся в результате дефекта», описал физическое состояние герцога: «Сложение пропорциональное, плечевой пояс развит, однако мускулатура в области талии очень вялая», отметил «хорошее» дыхание в верхушках легких, «нервное напряжение с последующими эпизодами затрудненной речи, депрессии», «укоренившуюся привычку проглатывать короткие слова». Та первая консультация стоила четыре фунта четыре шиллинга – в нынешних деньгах фунтов двести пятьдесят. За следующий год с небольшим герцог побывал у Лога еще восемьдесят два раза и всего заплатил ему сто девяносто семь фунтов три шиллинга (одиннадцать тысяч в нынешнем денежном эквиваленте). Так начались удивительные отношения, и австралиец стал для будущего короля не более и не менее как личным педагогом по речи при подготовке к публичным выступлениям.

Начиная совместную работу в кабинете на Харли-стрит, Лог перепробовал самые разные методы. Герцога, как и других своих пациентов, он прежде всего учил правильно дышать. На вдохе не нужно было расширять грудную клетку; легкими следовало давить на диафрагму так, чтобы она опускалась вниз, а потом, на выдохе, поднималась бы. Лучше всего это получалось, когда человек непринужденно вставал, расставив ноги и положив руки на бедра, после чего следовало осознанно расслабиться, начиная со ступней ног и поднимаясь вверх. Для этого упражнения Лог всегда, даже в лютую зимнюю стужу, настежь распахивал окно своего кабинета. Кроме того, отрабатывалось произношение гласных звуков после H, например Hay, Hee, Hi, Ho, заучивались труднейшие скороговорки вроде The Regagie Roller Ram . Если человеку предстояло произнести непростое для него слово, Лог горячо убеждал его подыскать другое, схожее по смыслу, или вообще не произносить начальный согласный звук, потому что гласные звуки у заик никаких трудностей не вызывают. Бывший пациент Лога Фрэнк Уикс вспоминал: «Если, допустим, предстояло говорить о короле и королеве, а “к” произносить трудно, надо было поступить просто – сказать ’ороль и королева . Если хотя бы как-то удастся этот “к” – прекрасно, но и без него все выйдет вполне понятно и, уж во всяком случае, гораздо лучше, чем “к-к-к-к-король”» [4] Письма к авторам. . Лог изобретал такие техники, потому что хорошо чувствовал человеческую натуру, и понимал, что причины заикания лежат в области не только физиологии, но и психологии.

Король занимался с Логом много лет, но так и не «излечился» до конца; вообще говоря, маловероятно, что от заикания можно полностью избавиться. Тем не менее прогресс был, и весьма значительный. Со временем в разговорах с друзьями, членами семьи и прислугой этот дефект стал почти незаметен. С «посторонними», как вспоминал один из его конюших [5] Питер Таунсенд, известный в дальнейшем романтическими отношениями с принцессой Маргарет. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. авторов. времен войны, «он, бывало, заикался, но не “давился”, тряся головой и шевеля губами, а просто замолкал, стараясь произнести сложное слово или подыскивая синоним» [6] Aronson . Op. cit. P. 94. .

Новый этап в отношениях с Логом наступил в декабре 1936 года, когда молодой герцог стал королем в результате того, что его старший брат, Эдуард VIII (Дэвид, как его называли в семье), отрекся от престола, чтобы жениться на Уоллис Симпсон. Теперь радиообращения и публичные речи Георга приобрели куда большее значение, чем когда он был герцогом Йоркским; с началом войны это стало еще очевиднее. У Лога прибавилось обязанностей: когда король готовился выступать перед публикой или говорить по радио, Лог просматривал текст, выбрасывал трудные слова, а потом они уже вместе отрабатывали будущую речь. С годами Лог все сильнее сближался с королем и королевой и в конце концов стал почти членом их семьи. Как и муж, королева отдыхала душой в присутствии жизнерадостного веселого австралийца, напрочь лишенного чопорности, которой с лихвой хватало в придворных; она доверяла ему, как, пожалуй, никому другому. Не стал исключением и вечер того дня, когда началась война; она призналась Логу, что, как ни странно, им с королем стало теперь легче: жребий брошен, и конфликт, долго казавшийся неизбежным, наконец стал реальностью.