Наталия Басовская - Фееричная Франция

Адриенна была вхожа в дома аристократии и умела себя держать. Она во многом отличалась от своей артистической среды. После ее смерти, когда описывали ее имущество, обнаружилась огромная для актрисы библиотека – два шкафа книг. Она читала Рабле, Расина, Мольера, Лафонтена. Среди ее друзей был молодой Вольтер, в чьих пьесах она играла. Он посвятил ее памяти три элегии. В одной из них о месте, где похоронена Адриенна, говорится: «Нет, эти берега священны, здесь могила, хранящая твой прах. И к этим берегам, что музы нашей песнь печальная почтила, приходим мы, как в некий храм».

Но даже в те годы, когда он был счастлив с Адриенной, Мориц не освободился от «синдрома бастарда», который гнал его прочь из Парижа – за герцогской короной. Ведь еще во время Северной войны он заметил Курляндское герцогство, которое находилось в вассальной зависимости от Польши. Оно возникло в XVI веке, после распада Ливонского ордена. Там была дворянская республика – правил совет знати, а значит, отсутствовала сильная центральная власть.

Чтобы заполучить корону, Мориц Саксонский посватался к относительно молодой вдове герцога Курляндского – племяннице Петра I Анне Иоанновне. После победы под Полтавой Петр стал влиятельной фигурой в европейской политике. Он добился от прусского короля Фридриха Вильгельма I согласия на брак его племянника – Фридриха Вильгельма Кетлера – с Анной, дочерью своего покойного брата Ивана.

В 1710 г. Анну венчали в Петербурге с герцогом Курляндским, а в следующем году по дороге на родину молодой супруг умер. Ходили слухи о том, что стало причиной смерти: говорили, что во время свадебных торжеств он пытался «перепить» Петра.

Пьер Ленфант, Битва при Фонтенуа. XVIII век. Местонахождение неизвестно

Вдовствовавшая много лет Анна дала согласие на брак с Морицем Саксонским и просила поддержки у вдовы Петра Екатерины I. Но у этого союза нашлись решительные противники, например, Александр Данилович Меншиков, который, может быть, и сам хотел бы заполучить курляндскую корону. Против брака выступали и поляки, опасавшиеся, что это слишком усилит позиции России.

Мориц готов был с оружием в руках отстаивать свое право жениться на Анне. А поскольку, чтобы нанять солдат, ему требовались немалые средства, Адриенна Лекуврёр продала золотую и серебряную посуду и драгоценности, чтобы отправить деньги своему возлюбленному и помочь ему добиться цели. Такова была сила ее любви.

Однако брак не состоялся. То ли Мориц так и не собрал войско, то ли Анна Иоанновна застала любвеобильного жениха со своей фрейлиной… А нрава курляндская вдова была строгого. Правда, когда ее пригласили на российский престол, она привезла с собой временщика Бирона – личность гораздо более мрачную, чем Мориц Саксонский. Впрочем, окажись он в Москве – как знать, может быть этот превратившийся во француза немец понравился бы русским подданным не больше, чем Эрнст Иоганн Бирон?

Через четыре года после курляндской авантюры, в 1730 г., скоропостижно умерла Адриенна Лекуврёр. Не исключено, что ее отравили из ревности: Мориц Саксонский к этому времени очаровал роковую женщину – герцогиню Бульонскую. Молодая, красивая, богатая, она была четвертой по счету женой семидесятилетнего герцога. По слухам, она дала сопернице некое отворотное зелье, чтобы Мориц охладел к прежней возлюбленной. От этого напитка Адриенна умерла сразу после спектакля.

Надо сказать, ни Мориц, ни верный друг Вольтер не предали Адриенну и после смерти. Дело в том, что церковь отказывала покойной в христианском погребении на том основании, что во время последней исповеди она якобы не согласилась по требованию священника признать профессию актрисы и всю свою жизнь греховной от начала до конца. Тело Адриенны просто засыпали известью. Вольтер написал по этому поводу речь, которую один из актеров читал со сцены: «Я чувствую, господа, что все вы сожалеете об этой неподражаемой актрисе и хотели бы видеть ее здесь, среди нас. Ибо она, можно сказать, изобрела искусство непосредственно обращаться к сердцу человеческому и наполнять живым чувством и правдой то, что было прежде достоянием напыщенной декламации». В середине XIX века французский драматург Эжен Скриб написал пьесу «Адриенна Лекуврёр». В России в главной роли блистала великая актриса Алиса Коонен.

Мориц Саксонский пережил возлюбленную на двадцать лет. После смерти отца в 1733 г. он попробовал поучаствовать в борьбе за польскую корону. Но – о ужас! – его в качестве претендента просто не заметили. Россия и Австрия поддержали кандидатуру законного сына Августа II, саксонского курфюрста Фридриха Августа, который и стал королем Августом III. Франция выступала за Станислава Лещинского, брата жены Людовика XV Марии Лещинской.

Орас Верне. Битва при Фонтенуа 11 мая 1745 года. 1828. Версаль, Франция

Но звездный час Морица Саксонского все-таки наступил. Это произошло в ходе борьбы за австрийское наследство в 1740–1748 гг. Он был назначен главнокомандующим французской армии. Удивительно: как занял такую позицию иностранец и протестант? Одна из важных причин: он был угоден всесильной фаворитке Людовика XV мадам Помпадур. Это была умнейшая женщина, принимавшая немало политических решений. Мориц возглавил армию, которая сражалась во Фландрии, куда прибыл и сам король. Против Франции выступала англо-ганноверско-нидерландская коалиция. Амбициозный молодой человек, младший сын Георга II герцог Камберлендский обещал, что непременно вступит в Париж – или съест свои сапоги. В ответ Мориц Саксонский заметил: «Мы их ему приготовим». Французы сражались доблестно, англичане в Париж не вступили, а герцог Камберлендский обманул – сапоги так и не съел.

Неизвестный автор. Адриенна Лекуврёр. 1717. Национальная библиотека Франции, Париж

Как ни странно, 49-летний Мориц производил впечатление человека одряхлевшего. Его мучили боли в отекших ногах, он не мог ходить. Его, полководца, носили в специальной корзине, которую он называл своей люлькой. Но король велел всем слушаться этого человека – и тот выиграл три битвы подряд.

Самое знаменитое сражение состоялось при Фонтенуа. Мориц Саксонский правильно расставлял войска, разумно применял артиллерию – так, чтобы она не била по своим. В момент решительного прорыва французского фронта англичанами главнокомандующий не растерялся и сумел, не считаясь ни с чем, закрыть эту брешь, после чего англичане рассыпались и отошли.