Александр Чудинов - Французская революция [litres]

В Законодательном собрании и Национальном Конвенте были созданы специальные Комитеты по образованию, их члены неоднократно выступали с докладами перед коллегами. В Декларации прав 1793 года было записано, что «образование составляет общую потребность. Общество должно всеми своими средствами способствовать успехам народного просвещения и делать образование достоянием всех граждан». Конституция III года Республики требовала от граждан начиная с XII года обязательного умения читать и писать. Однако, несмотря на то что после провозглашения Республики образование стало мыслиться в качестве одного из важнейших способов укрепления режима, депутаты никак не могли определиться с его структурой.

В годы диктатуры монтаньяров предлагалось, в частности, отделять детей с 5 до 11–12 лет от родителей и воспитывать их совместно за счет государства на принципах полного равенства и строгой дисциплины. Другой план, созданный в те же годы, существенно более либеральный, предусматривал, что детей станут воспитывать проверенные патриоты, от которых, впрочем, не требовалось подтверждения каких бы то ни было умений и навыков. Однако эти попытки поставить на первое место моральные императивы вместо профессионализма, хотя и были одобрены Конвентом, так и не реализовались на практике.

К тому же очень быстро выяснилось, что местные власти зачастую не имеют возможности должным образом финансировать школы, а родители, особенно в крестьянской среде, противятся отправке в них своих детей. Средних школ было создано не так много, тогда как ученикам было и сложно, и долго, и дорого каждый день до них добираться и возвращаться обратно. Постоянно возникали проблемы с жильем для учителей и с размещением тех детей, которые были вынуждены жить не дома, а рядом со школой.

Лишь при Термидоре и Директории был найден компромисс между стремлением создать «человека обновленного», возможностями государства и правом родителей самим решать судьбу своих детей. Образование вновь становилось платным. Начальная школа, предназначенная для всех, давала лишь базовые знания, центральные школы в столицах департаментов предназначались для обучения детей из состоятельных семей. Частные школы не запрещались, но ставились под контроль местных властей.

Эта система позволяла продолжать верить, что дети вырастут добрыми республиканцами, однако на практике работала не так хорошо, как планировалось в теории. Количество учеников в государственных школах уменьшилось, часть из них закрылась. Во многих департаментах доля частных школ доходила до 80 %, назначенный государством учитель проигрывал конкуренцию частному. С учетом всех изменений политических режимов, которые пережила Франция в XIX веке, окажется, что механизм государственной школы будет отлажен лишь к концу этого столетия.

В то же время если республиканское начальное и среднее образование только находилось в процессе становления, то реорганизация высшего образования, напротив, оказалась очень удачной. Когда 15 сентября 1793 года Национальный Конвент принял декрет о закрытии всех университетов, планировалось, что на смену им придут высшие школы. Сама идея была не нова, поскольку высшие учебные заведения для подготовки специалистов открывались еще при Старом порядке. Но созданные при Термидоре более десятка высших школ и ряд специализированных школ станут фундаментом французского профессионального образования. Среди них, в частности, Высшая нормальная школа для подготовки педагогов и Политехническая школа, причем само ее название было придуманным в 1795 году неологизмом (от греч. πολύ – «много»).

Значение создания новой республиканской системы образования выходит далеко за пределы и обучения, и воспитания детей. Фактически именно благодаря ей возник один из базовых принципов функционирования Французской республики – позднее его назовут меритократией. Новая система предполагала, что при поступлении в высшие школы будут сдаваться экзамены, которые позволят отбирать самых сильных учеников. Это обеспечивало равенство возможностей и функционирование социальных лифтов, но одновременно и не способствовало получению излишнего образования теми, кого оно могло побудить желать большего, покинуть свое место в обществе, не имея на то никаких оснований. По сути, это было решение давать хорошее образование только избранным, лучшим, наиболее способным. Тем, кто в дальнейшем станет служить государству. Новой привилегированной элите, в основе привилегий которой будет лежать лишь талант.

Политические изменения, происходившие в годы Революции, породили немало попыток осмыслить их с философской точки зрения. Для сторонников Революции это было вдвойне важно, поскольку позволило бы дать новым воспитательным практикам рациональное теоретическое обоснование. Дальше всего по этому пути продвинулась сложившаяся при Директории группировка политиков и философов, вошедшая в историю под названием «идеологов».

Их неформальным лидером считался Антуан Дестют, граф де Траси. До Революции богатый дворянин, масон, профессиональный военный. Либеральный депутат Учредительного собрания от дворянства, во время заседаний он знакомится со многими, кто будет впоследствии входить в кружок «идеологов». Проведя почти год в тюрьме и выйдя на свободу при Термидоре, во времена Директории де Траси становится активным участником Совета народного образования. Считается, что Бонапарт предлагал ему вернуться на военную службу и принять участие в Египетском походе, но философ, после недолгого размышления, отказался, предпочитая закончить свои научные труды. При Консульстве он в числе первых станет сенатором, после Реставрации – пэром Франции и будет гордиться прозвищем, которое ему дадут за твердость убеждений – «упрямец Траси» [11] «Têtu de Tracy» – по-французски созвучно его имени Destutt de Tracy. .

Судьба Дестюта де Траси как ученого была весьма необычной. Благодаря друзьям, в 1796 году он становится членом Института, хотя к тому времени у него, по сути, не было опубликованных научных работ. Тем не менее он быстро приобрел известность как философ, занимающийся проблемами морали, теории познания, знаковых систем. Именно ему принадлежит термин «идеология», которую он определял как «науку об идеях», понимаемых в широком смысле – как феномены, порожденные сознанием.

Вслед за известным просветителем Этьеном Бонно де Кондильяком де Траси воспринимает чувства как то, что лежит в основе человеческого разума. Фактически все, что участвует в процессе познания, сводится к чувствам. Философ выделяет четыре базовых характеристики сознания: восприятие, память, суждение и волю, то есть способность воспринимать чувственным образом окружающий мир, ощущать память о нем, ощущать связи между понятиями и ощущать свои желания. Три первых процесса отвечают за познание, четвертый – за деятельность.