Максим Оськин - Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Помимо прочего, генерал Мишель твердо учитывал германские резервные корпуса, которым его преемниками не было придано значения в августе 1914 г., вплоть до того момента, как выяснился подлинный размах германского наступления. Информация о германских резервных частях, создаваемых таким образом, что по своему боевому потенциалу они практически не уступали перволинейным войскам, была известна заблаговременно. Требовалось только по достоинству оценить эту информацию и предпринять ответные контрмеры. Однако часть высокопоставленных французских военных не верила тому, что немцы сумеют совершить через Бельгию широкий охват – просто не хватит войск. Граф Шлиффен знал это, и потому включил во второй и третий эшелоны, которые должны были вливаться в наступление, массу резервных корпусов. Позже французы признавались, что наличие этих войск оказалось для них неприятным сюрпризом.

Дело не вообще в резервных войсках (во Франции выставили 32 резервные дивизии, и отлично знали о немецких резервах), а в их организации в корпуса. То есть эти корпуса не просто усиливали уже существующие перволинейные войска, но использовались как самостоятельные крупные оперативно-тактические единицы. Они использовались наравне с перволинейными корпусами: отличие состояло лишь в том, что резервные корпуса состояли из запасных солдат старших возрастов, некогда ранее служивших в этих же самых частях, под командой этих же самых офицеров. В этом отношении можно даже сказать, что еще нестарые мужчины 27–30 лет в чем-то были даже и лучше подготовлены к боевой страде, нежели молодежь перволинейных войск. Некоторая разница заключалась только в вооружении: резервным корпусам не хватало до полного штата пулеметов, а также они не имели тяжелой корпусной артиллерии.

Что-то подобное пытались сделать и французы, и русские, но их подход к образованию резервных частей заключался не столько в учете кадрового потенциала людей, сколько в простом создании новых подразделений, без учета их военной подготовки. Уже после войны маршал Ж. Жоффр писал, что он собирался перед войной изменить применение резервных войск: «С организационной точки зрения проявлялась забота создать по возможности более сильные резервные формирования, сделать их все более и более гибкими и снабдить их, по возможности, лучшим командным составом. Таким образом, становилось возможным немедленное их применение, наравне с полевыми войсками, вместо того, чтобы держать их вдали от крупных перволинейных соединений, как это предполагалось в первоначальных планах… Такая организация позволяла, следовательно, выставить в первую линию полностью все наши силы, но без слияния и без преждевременного смешения частей, что могло бы ухудшить качество нашего боевого аппарата» [31] Жоффр Ж. 1914–1915. Подготовка и ведение операций. М., 1923. С. 6. . Однако, невзирая на все заверения Жоффра, на деле ничего этого сделано не было.

Если в Германии первые мобилизованные запасные (помимо тех, что пополнили до полного штата перволинейные корпуса) были сведены в резервные корпуса, то во Франции и в России поступили иначе – здесь резервисты сводились в резервные дивизии, которые предполагалось использовать только на второстепенных участках фронта. То есть эти дивизии имели исключительно дивизионную артиллерию (у немцев – еще и корпусную, кроме тяжелых дивизионов) и не могли усилить мощь первого удара, на который, кстати говоря, и русские и французы в своих планах собирались сделать высокую ставку.

В итоге на русском Северо-Западном фронте резервные (второочередные) дивизии сосредоточивались в приграничных крепостях, в то время как в полевых армиях не хватало войск для прикрытия растягивавшихся флангов. Более того: 1-я русская армия, состоявшая из трех армейских корпусов, не смогла своевременно прийти на помощь 2-й армии, вследствие того, что имела задачу одновременного блокирования двух германских крепостных районов, из которых один – Кенигсберг – являлся первоклассной крепостью (второй – Летцен). Командарм-1 бросился вперед лишь тогда, когда получил четвертый корпус, но было уже поздно: 2-я армия погибла в окружении под Танненбергом. А второочередные дивизии, как то и соответствовало их реальной боевой силе, весь первый этап Восточно-Прусской операции без толку простояли в тылах: только 13 августа, когда все уже было проиграно, в русской Ставке задумались о формировании новых корпусов из второочередных дивизий на оккупированной территории Восточной Пруссии.

В Российской империи по мобилизации на должности рядовых в перволинейные корпуса была влита масса унтер-офицеров запаса (когда полки доводились до штатной численности военного времени). Тем самым качество перволинейных войск практически не снизилось. Это обстоятельство и позволило русскому командованию вести высокоманевренные операции в первые месяцы военных действий. Но следствием такого подхода стала гибель кадров (как существовавших в мирное время, так и запасных) в первые же полгода войны. Зато – в первых операциях русская сторона имела сильные перволинейные дивизии, сумевшие вырвать победу в Галиции и не добившиеся того же в Восточной Пруссии только вследствие грубейших просчетов и ошибок высшего командного состава.

Основная причина недооценки организации германской военной машины лежала в отсталости оперативно-тактических воззрений французского генералитета на вопрос о стратегических резервах. Французское военно-политическое руководство полагало, что германские резервные дивизии предназначаются для осады бельгийских и французских крепостей в тылу, так как выигрыш немцами темпов операции на первом этапе войны и предполагался. Следовательно, при таком подходе у немцев не хватит сил для свершения маневра по глубокому обходу через Бельгию, как то завещал Шлиффен. И, значит, немцы будут принуждены наступать непосредственно на франко-германской государственной границе, заблаговременно укрепленной французами.

В свою очередь, русский Генеральный штаб изначально предполагал, что два десятка немецких резервных корпусов сразу же станут драться в первой линии, усиливая размах маневра, силу удара и мощь огня перволинейных армейских корпусов. Поэтому русская сторона в 1910 г. настаивала на осторожном развертывании французских вооруженных сил и отказе французов от наступления в пределы Эльзаса и Лотарингии в самом начале войны. По крайней мере, до тех пор, пока окончательно и в полном объеме не выяснится замысел противника по вторжению во Францию. Но русских слушать не стали. В итоге, как впоследствии указал А.А. Свечин, «появление десятков германских резервных корпусов сказалось, как удар грома с чистого неба; ведь французы в основу своего плана войны положили невозможность для немцев, по отсутствию у них резервных корпусов, совершить большой обход через Бельгию» [32] Свечин А. Эволюция оперативного развертывания // Война и революция. 1926. № 5. С. 8. .