Максим Оськин - Крах плана Шлиффена. 1914 г.

В начале войны во Франции, в отличие от России, в отношении военного планирования начального периода войны царил хаос. Мало того, что не придавалось надлежащего значения германским резервным корпусам, но даже и предполагалось, что немцы закроют свой южный фланг – Эльзас и Лотарингию – австро-венгерскими дивизиями (в действительности австрийцы отдали немцам только свои тяжелые батареи). Также французское политическое руководство почему-то не имело точных сведений о русской группировке против Центральных держав, отчего и преувеличивало силы немцев, выставленные на Восточном фронте в августе 1914 г. Например, в воспоминаниях французского президента Р. Пуанкаре под датой 2 августа можно встретить такие строки: «Россия прекрасно понимает, что она должна немедленно направить свой главный удар против Германии. Против последней она сейчас выставляет 4 армии в составе 15 корпусов, а против Австрии – 3 армии в составе 12 корпусов. Что касается Германии, то, по сведениям нашего военного министра, она сосредоточила против России 5 корпусов регулярной армии и 11 корпусов запаса» [44] Пуанкаре Р. На службе Франции 1914–1915: Воспоминания. Мемуары. М. – Мн., 2002. С. 85. . Неверность сведений вопиюща – против Германии русские отправляли всего 2 армии.

Окружение немецкой группировки предполагалось силами двух армий Северо-Западного фронта, образуемого для действий против Германии. При этом русские атаковали с разных направлений: одна армия должна была наступать в Восточную Пруссию с рубежа реки Неман, вторая – с рубежа реки Нарев. Причина наступления с двух достаточно отдаленных друг от друга исходных рубежей вызывалась не только расчетом на «Канны», но и слабостью русской железнодорожной сети. Последнее означает, что сосредоточение обеих армий Северо-Западного фронта в одном исходном районе не только исключало проведение операции на окружение, но и стесняло наступательные действия войск своей громоздкостью.

Численность каждой русской армии тщательно рассчитывалась с тем, чтобы не уступить немцам, которые, как справедливо предполагалось, будут стараться разгромить русские армии по частям, не допуская их соединения, – как в свое время делали выдающиеся полководцы Древнего мира – Ганнибал и Спартак. В итоге Неманская армия должна была сковывать противника в приграничных столкновениях, в то время как Наревская армия – выйти на неприятельские коммуникации и отрезать ему пути отступления за линию Нижней Вислы.

Следовательно, каждая из двух русских армий должна была как минимум не уступать в силах всей неприятельской восточнопрусской группировке (8-й армии). Поэтому, согласно исходным данным, обе армии получали в свой состав по 4 армейских корпуса. Окружение должно было состояться несколько восточнее городка Алленштейн. Этот район определялся как направлением движения 2-й русской армии, так и намерением перерезать железнодорожную магистраль от крепости Кенигсберг за Вислу, дабы не дать немцам возможности вывести свою 8-ю армию из намечавшегося русской стороной окружения. В крайнем случае, в России полагали возможным оттеснить неприятеля к побережью Балтийского моря и уничтожить его там.

Русский Генеральный штаб не смутил железнодорожный фактор, который мог позволить противнику отступить раньше, чем русские проведут маневр на окружение. Ведь немцы имели две магистрали, ведшие из Восточной Пруссии в глубину Германии: сильная (Кенигсберг – Алленштейн – Остероде) по центру провинции и более слабая из Кенигсберга на Мариенбург и далее за Вислу вдоль побережья. Со своей стороны, немцы должны были сделать все от них зависящее, чтобы удержать русских как минимум на линии Нижней Вислы до того момента, как начнутся переброски главных сил из Франции на Восток.

В любом случае, в России предполагали, что русский маневр на окружение германской восточнопрусской группировки не может не удаться. Возможно, что наиболее светлые головы в Генеральном штабе полагали, что угроза окружения, так или иначе, вынудит противника отступить, а потому победа будет достигнута и простым фронтальным оттеснением немцев за Вислу. Но все-таки надеялись на успех «Канн».

Заведомо уступая русской стороне в расчетных силах, немцы должны были поставить себе на службу все, что только возможно. В том числе и географию местности. Со стороны Германии своеобразным бастионом на русскую границу выдвигались Мазурские озера (прежде всего – большие озера Мауэр, Левентин и Шпирдинг), все проходы (дефиле) между которыми были германцами заблаговременно укреплены. Озерный район не позволял русским армиям вторжения действовать единым фронтом (плечо к плечу) вплоть до обхода этого района с запада. Следовательно, на первом этапе вторжения в Восточную Пруссию русские обрекались на ведение двух разрозненных армейских операций, пока их войска не соединялись западнее Мазурских озер. Этот момент немцы и собирались использовать по максимуму, планируя разгромить русские армии поодиночке.

Перед войной русские офицеры Генерального штаба, оценивая силу географического прикрытия Восточной Пруссии, указывали: «Линия Мазурских озер, пересекая все операционные направления от Гродны и Белостока к крепости Кенигсберг и к переправам на реке Висле, представляет серьезную преграду для наступательных действий русских войск, заставляя их форсировать переправы на непроходимых вброд протоках и каналах. Обход же этой преграды с юга стеснен лесами и болотами, а обход с севера приводит к переправам через реку Ангерап, на левом берегу которой обороняющийся может воспользоваться прекрасной позицией на высотах Куклинсберг. Наиболее важный перешеек между озерами Мауэр и Левентин запирается долговременным фортом Бойен… Линия Мазурских озер служит надежным обеспечением левого фланга германской армии, расположенной к западу от нее и оперирующей в южном направлении. Таким образом, Мазурские озера дают больше преимущества немцам, чем наступающим в пределы театра русским» [45] Военная география. СПб., 1911. С. 66. .

В связи с тем, что наступление по фронту в лоб сквозь озерный район было невозможно, русское оперативное планирование предусматривало одновременное наступление русских армий в обход Мазурских озер с севера и юга, после чего они должны были соединиться западнее озер, окружив и уничтожив германскую группировку, прикрывающую Восточную Пруссию. Очевидно, предполагалось, что немцы не сумеют оказать достойного сопротивления ни одной из русских армий вторжения, а также выждут, пока русские окружат их, двигаясь с двух сторон. Такое планирование до боли напоминало известную вейротеровскую диспозицию перед Аустерлицем, где противнику непонятно почему отводится роль безынициативного и недвижимого статиста. Получается, когда на первом этапе наступления фронтовая операция дробилась на две разрозненные армейские операции, с целью сохранения свободы маневра между армиями оставлялись значительные интервалы, хотя сами армии в ходе наступления действовали вне жесткой зависимости друг от друга. Соответственно, командармы сами занимались обеспечением своих флангов, так как резервы фронта обычно передавались в распоряжение командармов. Фронтовая операция, которая должна обыкновенно осуществляться со стратегическими целями, в годы Первой мировой войны только еще переживала период своего становления, а потому, будучи не до конца оформленной, являлась, «по существу, лишь простой суммой операций армий» [46] Иминов В.Т. Эволюция военного искусства в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2004. № 8. С. 7. .