Александр Чудинов - «Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма

Выше уже говорилось, что знакомство с графом Головкиным было для Ромма первым шагом по пути, которым он вошел в историю России. И хотя сам А.А. Головкин родился в Западной Европе и за всю свою жизнь на родине предков так и не побывал, его происхождение давало повод риомским друзьям Ромма предполагать, что однажды их земляк отправится делать карьеру в эту далекую, по слухам, очень холодную и варварскую, но очень богатую страну. Летом 1778 года, в период подведения Роммом в переписке с друзьями итогов четырех лет, проведенных им в Париже, это предположение было высказано открыто, но Ромм поспешил его опровергнуть:

«Вы полагаете, что догадались, будто от занятий медициной меня отвлекла надежда получить место в России. Так знайте же, мой дорогой друг, что тот, кому я дал зарок нерушимой преданности – граф Головкин, делал мне подобные предложения, которые вполне могли бы быть реализованы. Но, будучи человеком порядочным и деликатным, он не стал скрывать от меня, что его соотечественники не всегда обходительны, что оградить себя от этого довольно трудно и что, хотя это неудобство и не является нестерпимым, варварство их нравов часто будет оскорблять мою чувствительность. И через некоторое время я объявил, что соглашусь только на место в Париже или стану врачом, к чему я исполнен решимости».

Однако шли месяцы, подходящее место не только в Париже, но и во французской провинции оставалось для риомца недостижимой мечтой, решимости стать врачом хватило не надолго, а потому весной 1779 года он проявил уже гораздо большую благосклонность к идее отправиться в Россию. Примерно в середине апреля Ромм получил предложение стать воспитателем сына одного из первых богачей Российской империи, графа А.С. Строганова. [19] В начале мая Ромм сообщает, что получил предложение А.С. Строганова около 15 дней тому назад.

Александр Сергеевич Строганов (1733–1811) являлся потомком старинного рода новгородских торговых людей, уже в XIV веке имевшего обширные владения на Русском Севере, которые в XVI веке распространились также на Урал и в Сибирь. Его отца Сергея Григорьевича Петр I за заслуги перед отечеством возвел в баронское достоинство, а сам Александр Сергеевич с 1761 года носил титул графа. Юность свою он провел в путешествиях по Западной Европе, где завершил начатое дома образование. По возвращении он в 1757 году женился на Анне Воронцовой, дочери графа М.И. Воронцова. Брак, однако, не сложился, и в 1762 году супруга А.С. Строганова вернулась в родительский дом. В 1769 году она умерла. В 1771 году граф женился на княжне Екатерине Петровне Трубецкой. После свадьбы супруги уехали во Францию.

В Париже у Строгановых 7/18 июня 1772 года родился сын Павел. О его первых годах жизни нам почти ничего не известно. Историки семьи Строгановых дают весьма противоречивые сведения даже об ее составе. Так, в литературе высказывались разные точки зрения относительно того, был ли Павел единственным ребенком в семье или имел еще и сестру. Некоторые из авторов вообще не упоминали о ней. Историк же рода Строгановых Н.М. Колмаков утверждал: «7 июня 1774 года у графа Строганова родился сын Павел, – была еще и дочь Наталия, но она умерла в молодых летах, не оставив после себя никаких следов своего существования». О Наталии как единственной сестре П.А. Строганова сообщали также его биографы великий князь Николай Михайлович и Т. Меттерних. А вот в работе Ф.А. Волегова и А.А. Дмитриева, пермских историков рода Строгановых, сообщается, что детьми графа Александра Сергеевича были «…дочь, графиня София Александровна, скончавшаяся в 16 лет, и сын, граф Павел Александрович». Это мнение представляется мне наиболее близ [20] Здесь и далее, когда даты даются по старому и новому стилю, число перед косой чертой соответствует первому из них, после черты – второму. ким к действительности. Среди личной корреспонденции П.А. Строга-нова, хранящейся ныне в РГАДА, есть два письма Софьи Строгановой от 16 апреля 1787 года и 8 мая 1789 года, написанные детским почерком по-французски и адресованные «дорогому брату». Софья Александровна родилась, по-видимому, в июле 1778 года: именно в это время в Париже, где тогда жил с семьей граф Александр Сергеевич, получили распространение шутливые стихи его друга, аббата Рузо «Православное крещение. Посвящается г-ну графу Строганову, русскому вельможе, по случаю крещения его дочери». Относительно же даты и обстоятельств ее смерти каких-либо определенных сведений мне найти не удалось. Отмечу лишь, что она не была похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, где находятся могилы большинства других представителей рода Строгановых, умерших в XVIII–XIX веках.

Анна Михайловна Воронцова (1743–1769), первая жена А.С. Строганова. Брак фактически распался из-за политических разногласий супругов: муж был за Екатерину II, жена – за Петра III

Впрочем, год рождения и самого Павла Строганова приводится в литературе по-разному. Как мы уже видели выше, Н.М. Колмаков указывал 1774 год. И это отнюдь не опечатка. Именно такая дата была, очевидно ошибочно, проставлена на надгробном памятнике Павла Александровича, тогда как сам он считал своим годом рождения 1772-й.

Для воспитания Павла (в семье его звали Попо) граф А.С. Строганов и пригласил Ж. Ромма. Судя по свидетельству Ж. Демишеля, граф Строганов хотел предложить Ромму должность воспитателя сына еще где-то в 1777 году, но тогда эта идея не встретила понимания у графини. И лишь теперь это предложение было сделано официально. Оно ввергло Ромма в бездну сомнений, выбраться из которой ему помогли лишь его парижские покровители:

Екатерина Петровна Трубецкая (1744–1815), вторая жена А.С. Строганова и мать Павла Александровича, будущего ученика Ромма

«Прежде чем произнести окончательное “да”, которое должно было вырвать меня из общества, где я нашел истинных друзей; которое должно было воспрепятствовать всем моим связям с учеными, установить каковые мне позволили моя свобода и вкус к просвещению; которое должно было вынудить меня оставить родину, добавив огромное расстояние к тому, что уже отделяет меня от всех вас, моих дорогих друзей и родственников; которое должно было открыть передо мною стезю утомительную, долгую и тернистую; которое должно было заставить меня пожертвовать своими вкусами, взглядами и бытием ради ребенка, за коего мне придется отвечать до гробовой доски; – прежде чем произнести это “да”, ужасное для меня, поскольку оно должно было изменить все мое существование, я пребывал в страхе и колебаниях. Я нуждался в дружеской поддержке тех, кто здесь желает мне блага; я нуждался в моих нынешних друзьях, наставлявших меня своими советами каждый день, каждый миг. Чем больше на меня нажимали, тем более нерешительным я становился, и до сих пор оставался бы таковым, если бы благоразумие и мудрость графа Головкина и госпожи графини д’Арвиль не вывели бы меня из состояния тяжких раздумий. Благодаря их заботам, я отринул сомнения и дал согласие, а все мои представления поменялись: я вижу теперь в этой ситуации лишь преимущества для себя – вполне реальные, но еще больше таких, о которых я не могу и мечтать».