Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

— Погляди в небо, и тебе станет ясен ход моих мыслей! Луна убывает, а значит, грядет отлив. Море здесь мелкое, и если суда пойдут гуськом, есть опасность того, что замыкающий корабль, а то и два, сядут на мель.

Единственный способ избежать сего — это подойти к берегу сразу всем трем судам до наступления отлива…

— А как мы тогда избежим рифов, что ждут нас впереди? — лицо Ларса скривилось в недоверчивой усмешке. — Ты что-то темнишь, мореход. Говори, как ты намерен провести суда сквозь подводную гряду?!

— Дай-ка мне вощеную дощечку и стило, — попросил Харальд шведа, — ты сам узришь, что в моих действиях нет подвоха.

Гляди, вот лоцманское судно, вот коги, что идут вслед за ним. Впереди гряда из семи рифов, — Магнуссен живо чертил на дощечке скрытые толщей воды препоны, — а меж рифами — три прохода, коими я и проведу корабли!

Есть ли смысл двигаться по одному из них, рискуя сесть на мель, когда можно воспользоваться сразу тремя и скоро завершить порученное дело?

Ларс задумчиво потер подбородок, вдумываясь в слова датчанина. Здравый смысл в них, безусловно, присутствовал, но многое в замысле Харальда шведу было непонятно.

— Ладно, — наконец произнес он, взвесив все «за» и «против», — допустим, средний ког, что пойдет за лоцманской шхуной, избежит встречи с рифом. А как быть тем, что идут по бокам от него? Их шкиперам придется держать курс вслепую…

— Чтобы не сбиться с пути, слепцы держатся за зрячего проводника! — усмехнулся бывший пират. — Я подскажу способ, как, двигаясь без лоцмана, не налететь на мель.

Мне известно расстояние между рифами. Оно равно примерно трем длинам кога. Пусть капитаны судов отмерят канаты оной длины и протянут меж судами.

Если держать дистанцию так, чтобы канаты не провисали, то коги раз минуют рифы, не зацепившись за них ни бортом, ни килем!

— И все же, в сем деле есть риск! — удрученно покачал головой Ларс. — Скажи, отчего ты не поведал мне сразу о своем замысле?

— Успей мы подойти к берегу до начала отлива, в моем замысле не было бы нужды, — пожал плечами датчанин. — Помнишь, как я торопил тебя выйти в море?

А теперь ты еще винишь меня в том, что я пытаюсь спасти дело, кое вы едва не погубили своей медлительностью! Что ж, мы можем поступить, как ты хочешь, и продолжить двигаться к берегу гуськом.

Только поклянись, что не станешь обвинять меня в измене, если твои суда сядут на мель!

— Ладно, на сей раз я соглашусь с тобой, — неохотно кивнул швед, — но помни: если обманешь меня или просчитаешься, тебя ждет лютая смерть!

— Да помню я, помню! — устало поморщился Харальд. — О таком трудно забыть. Но давай лучше думать о деле, а не об угрозах. Убить меня ты всегда успеешь!

Ларс промолчал, поскольку возразить датчанину ему было нечего. Но доверия к подчиненному он по-прежнему не испытывал.

— Делай, как знаешь, — произнес наконец швед — но прежде отдай мне оружие. Чтобы всем нам было спокойнее…

Один из его людей шагнул к датчанину и, вынув из его ножен тесак, сунул себе за пояс. Харальд в ответ на это лишь недоуменно пожал плечами.

Когда приготовления к высадке были завершены, суда, подняв якоря, направились к берегу. Впереди, указывая путь, шла лоцманская шхуна, за ней продвигались коги с натянутыми меж бортов канатами отмеренной Харальдом длины.

Береговая черта, объятая пеной прибоя, надвигалась на них из тьмы. Как когда-то на Готланде, Магнуссен вновь вступил в игру со смертью…

Он внутренне подобрался, услышав по левому борту сочный хруст напоровшегося на подводную скалу кога. Спустя миг подобные звуки раздались справа и позади. Бледный, как полотно, Ральф замер, не веря в происходящее.

Расчет Харальда оправдался. Длины канатов, натянутых меж корабельных бортов как раз хватило, чтобы посадить коги на зубья подводной гряды.

Легкая шхуна прошла над ними, не зацепив отмели, в то время как низко осаженные корабли напоролись на рифы, с треском ломая борта и кили.

Оцепенение Ларса не было долгим. Ему хватило мгновения, дабы понять, что ушлый датчанин его провел. Три кога разваливались на глазах у шведа, над морем стоял исполненный ужаса крик тонущих наемников.

Исправить что-либо Ларс был, не в силах. Все, что ему оставалось, — это отплатить вероломному датчанину за измену. Обернувшись, куратор увидел на лице Магнуссена злорадную ухмылку.

— Чего медлите, болваны! — исступленно заорал он на своих подручных. — Убейте датскую крысу!!!

Сказать сие оказалось проще, чем осуществить, и люди Ларса тут же убедились в этом. С проворством, коего никто не ждал от калеки, Харальд проскользнул под мечом соглядатая, выхватывая у него из-за пояса свой тесак.

Прежде чем наемник осознал ошибку, датчанин вогнал лезвие ему в затылок и, крутнувшись на здоровой ноге, сходу рассек брюхо второму из нападавших.

Ларс схватился за рукоять меча, но было поздно. Не успев обнажить клинок, его кисть упала на палубу, отрубленная Магнуссеном.

Швед застыл в немом изумлении, переводя взгляд с утраченной руки на пирата. Все, о чем его предупреждал Ральф, стало правдой. Харальд оказался еще опаснее, чем мнил его куратор, но воспрепятствовать ему Ларс был не в состоянии.

— Я знал лишь одного человека, обнажавшего меч быстрее меня, — произнес он, обращаясь к искалеченному шведу, — и это был не ты! Жаль, что все так случилось, но те, кто мне роют яму, долго не живут!

Произнеся сии слова, он взмахнул клинком, и голова Ларса откатилась к фальшборту. В следующий миг датчанин был вынужден отпрыгнуть в сторону. У самых его ног в палубу вошла арбалетная стрела.

Как и на многих кораблях той эпохи, к одной из мачт шхуны было приделано «воронье гнездо» — бочка для смотрящего вдаль моряка. Ныне там гнездился арбалетчик, чей выстрел едва не стоил Харальду жизни.

Датчанин не имел лука, чтобы послать в ответ стрелу, но с ним была вещица, способная поспорить по действенности с самострелом наемника.

Вынув из-за пояса пращу с вложенной в чашку свинцовой пулей, Харальд взмахнул ею, и сраженный в переносицу стрелок выронил оружие.

Больше на шхуне у Магнуссена не осталось врагов. До смерти напуганные моряки жались к корме, боясь прогневить скорого на расправу убийцу.

— Спустите на воду лодку и поднимите над ней парус! — властно наказал мореходам Харальд. — Сделаете все, как скажу, — останетесь живы. И поспешите убраться отсюда, пока не поздно. Скоро здесь будет жарко!

Прежде чем экипаж шхуны пришел в себя от потрясения, он сошел в лодку, и, управляя парусом здоровой рукой, направил челн к берегу. Обернувшись к корме, датчанин увидел вспыхнувшее над морем зарево.

Это пылал один из когов, зажженный упавшим с мачты масляным фонарем. Горящее масло разлилось по палубе, мгновенно превратив корабль в гигантский факел. Среди буйства пламени по палубе метались фигурки людей, стремившихся вырваться из огненного ада.