Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

— Мне не до смеха! — обиженно заревел потомок Чингисхана. — Нагрянувшие казаки отняли у меня пленницу и препроводили ее к Радзивилу!

— Вот что тебя раздосадовало! — понял наконец причину его дурного настроения Демир. — Опасаешься, что княжичу станет известно о твоей попытке насладиться любовной близостью с девой?..

— Казаки дали слово, что упросят девку скрыть от Владислава подробности нашей встречи! — проворчал мурза. — Но я не доверяю клятвам гяуров, а тем паче их шлюх!

— Если ты и впрямь не снимал с девицы пояс, опасаться тебе нечего! — широко улыбнулся Ага.

— Но я сделал попытку! — вышел из себя Илькер. — Ужели Радзивил простит мне сие?!

— Проговорись девица о том Владиславу, он уже велел бы взять тебя под стражу…

— Может, княжич ждет, когда я ослаблю бдительность? — хмуро усмехнулся мурза.

— Возможно и такое, — покачал головой Демир, — но мне твои опасения сдаются напрасными.

У Радзивила ныне каждая сабля на счету. В случае ссоры с ним ты уведешь из войска татарские отряды, а сие для княжича будет невосполнимой потерей!

Вот увидишь, он закроет глаза на твои любовные похождения. Тем более, что завершились они неудачей!

Илькер засопел от злости, но возразить турку ему было нечего. Хотя в голосе Аги звучала издевка, по сути он был прав.

Устыдившись своих страхов, мурза решил больше не обсуждать их с посланником Порты.

— Считай, ты меня убедил! — кивнул он турку. — Но я так и не узрел, как действуют твои пистоли. Покажешь, Ага?

— С радостью! — воскликнул Демир, успевший за время беседы с мурзой зарядить обе ручницы. — Гляди и наслаждайся!

В десяти шагах от его шатра в землю были вкопаны столбики с насаженными на них спелыми тыквами. Обычно слуги Аги оттачивали на них точность сабельного удара.

Однако нынче Султанов посланник собирался использовать сии плоды по-иному. Подняв одну из пистолей, он скоро прицелился в ближайшую тыкву и нажатием курка спустил пружинный механизм.

Грянул выстрел и тыква разлетелась вдребезги, брызнув во все сторону сладковатой жижей с семенами. Один их ее кусков упал у самых ног Илькера, едва не испачкав ему сапоги.

— А вещица и впрямь недурна!.. — восторженно промолвил он, созерцая остатки тыквы. — При первом же удобном случае я обзаведусь пистолями!

— Обзаведись, мурза! — напутственно улыбнулся ему Демир. — Сам видишь, сколь полезна сия вещь. Как знать, может, когда и жизнь тебе, спасет!

— Спасет… — произнес себе под нос Илькер, удаляясь от шатра турка. — Когда-нибудь, Ага, все твое имущество станет моим!

Но Демир не расслышал его слов. Агу уже занимали иные дела.

Проводив Эвелину до ее нового обиталища, юный Радзивил поспешил вернуться в свой шатер, дабы спокойно обдумать дальнейшие действия. Несмотря на перенесенные беды, дочь Корибута отнюдь не спешила просить княжича о защите и тем паче не собиралась падать в его объятия.

Все это ставило Владислава в тупик. Его красота, знатность и богатство безотказно очаровывали придворных девиц, каждая из коих грезила о браке с наследником Радзивилов.

Однако на Эвелину его обаяние не действовало, и нобиль не мог уразуметь причину сего.

«Дело в проклятом московите! — сверлила мозг княжича неотступная мысль. — Узнать бы, каким способом он полонил сердце княжны? Опоил ее приворотным зельем или прибег к колдовству?!»

Подобные думы посещали его и прежде, но никогда еще ненависть к Бутурлину не вспыхивала в нем так жарко, как теперь. Попадись боярин ныне ему на глаза, Владислав повелел бы убить его без колебаний.

«Если московит испустит дух, чары развеются и Эва обратит ко мне взор! — утешал себя Радзивил. — Я освобожу ее душу из плена, и мы обретем счастье!»

Но поскольку соперник был для него недосягаем, Владиславу пришлось искать иные пути завоевания сердца княжны. Морща лоб, он перебирал в уме все способы воздействия на чувства Эвы.

За сим занятием его застал старший оруженосец Вацлав, чья озабоченность сразу же бросилась в глаза Радзивилу.

— Что тебе? — оторвавшись от дум, раздраженно вопросил его княжич.

— Вельможный пан, наши дозорные взяли в плен двух купцов… — с поклоном ответил шляхтич. — Они бежали с юга, как от чумы…

— Как от чумы? — переспросил оруженосца Владислав. — Что сие значит?

— Они чем-то не на шутку встревожены, княжич, — пояснил ему Вацлав, — однако ничего толком не говорят!

— Так допроси их с пристрастием! — возмущенно фыркнул Радзивил. — Хотя нет! Тащи их сюда. Я хочу сам присутствовать при допросе!

Спустя минуту обоих пленников доставили в шатер княжича. Придирчиво оглядев их, Владислав не нашел в торговцах ничего примечательного.

Как и подобало людям их сословия, они были одеты в темное дорожное платье без украшений. Судя по креплениям для ножен на поясах, купцы изначально были при мечах, отнятых у них ретивыми жолнежами.

Иного оружия при путниках не нашлось, хотя стража их тщательно обыскала. Держались оба с почтительной сдержанностью, выдававшей в них солидных торговцев.

Старший, судя по виду, уже отпраздновал свое сороколетие. Сухопарый альбинос с острой бородой и бесцветными глазами старался выглядеть невозмутимым, но быстрый и непоседливый взор выдавал его беспокойство.

Младшему из купцов едва ли исполнилось больше двадцати трех. Белокурый, сероглазый муж с виду походил на шведа или норвежца, но отнюдь не на славянина.

В отличие от своего опытного товарища он даже не пытался скрывать чувство волнения. Это несколько насторожило Радзивила.

— Кто такие будете? — вопросил невольных гостей Владислав, стараясь придать голосу покровительственные нотки. — Не бойтесь! Коли ответите на вопросы правдиво, вам ничего не грозит!

— Мы маркитане, Вельможный Принц! — ответил с низким поклоном княжичу старший из торговцев. — Родом из Нидерландов. Я — Ханс Йохансен ван Ротенбург, а это — мой племянник и компаньон, Эйб ван Гент…

— И что вы делаете на землях Унии, почтенные? — впился в них пристальным взором Владислав. — Насколько мне ведомо, Нидерланды от сих мест далече!

— Воистину так! — еще ниже склонился перед Радзивилом старший купец. — Однако товары, произведенные в нашем отечестве, пользуются спросом в Польше и Литве. И мы решили…

— Теперь пусть говорит он! — прервав бородача, княжич ткнул кнутовищем плети в его племянника. — Каким таким товаром вы торгуете на чужбине?

— Кожаные ремни, пряжки, конская сбруя! — скороговоркой выпалил молодой нидерландец. — У нас еще много иного добра. Если Вельможный Принц пожелает, я могу принести…

— К сему мы еще вернемся! — сунул плеть за голенище сапога Радзивил. — А теперь сказывайте, что заставило вас бежать с юга. Мой начальник стражи сообщил мне, что вы уносили ноги так, будто за вами гналась смерть!