Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

— А ты что на это, скажешь, боярин? — испытывающе воззрился на Бутурлина потомок Недригайлы.

— Что тут сказать? — пожал плечами Дмитрий. — Ты получил полное описание своего герба, едва ли я смогу что-нибудь к нему добавить…

— Вот как!!! — глаза Рароха полыхнули яростным огнем. — Мне разуметь твои слова, как оскорбление?!

— Разумей, как хочешь, — равнодушно ответил Бутурлин, — ты начал сей разговор, дабы затеять ссору. Что тогда дивного в моем ответе?

— Как я погляжу, ты жаждешь поединка! — усы Рароха задрались в презрительной ухмылке, открыв крупные, ровные зубы. — Что ж, изволь! Надевай доспехи, мы тотчас будем биться!

— Мои доспехи при мне. Если ты заметил, у меня под кафтаном поддета кольчуга.

— Так не пойдет! — тряхнул головой Рарох. — Кольчуга защищает от сабли, а у меня — меч! Я велю одному из моих людей одолжить тебе панцирь!

— В том нет нужды, — отверг его предложение боярин. — Хочешь — сам снимай доспехи, а нет — дерись, в чем одет!

— Как пожелаешь! — мрачновато усмехнулся рыцарь, несколько обескураженный беспечностью неприятеля. — Видит Бог, я поступил по чести. Теперь пеняй на себя!

Он обернулся к подчиненным, чтобы те помогли ему застегнуть латные рукавицы, и водрузил на плечи тяжелый, целиком скрывающий голову шлем.

— Самое время напасть! — шепнул на ухо Бутурлину Газда. — Оглушим кистенем ляха, выбьем у гридней мечи да свяжем их, пока в себя не пришли!..

— Нам сие ни к чему! — в полголоса ответил ему Дмитрий. — Как бы там ни было, лях соблюдает правила шляхетской чести. Негоже нам нападать по-разбойничьи, со спины!

— Скажешь тоже! — уязвленно хмыкнул казак. — Ужели, если ты станешь побеждать ляха, его подручные останутся в стороне?

— То — их дело! — коротко ответил боярин. — Я же отвечаю за себя!

— Ну что, готов к смерти? — прогудел сквозь забрало, обернувшись к нему, Рарох.

Объятый сталью, с железной кабаньей мордой вместо лица, он походил на выходца из ада. В руках рыцарь держал седельный меч, обращенный острием к Бутурлину.

Такой клинок западные рыцари именовали «бастардом». Уступавший в длине ростовым двуручным мечам, он все же превосходил длиной мечи, носившиеся на поясе, а длинная рукоять позволяла пользоваться им как одной, так и двумя руками. Глядя на шляхтича, Газда с горечью подумал, что Дмитрию нелегко будет одолеть столь хорошо вооруженного врага.

Обнажив саблю, боярин вышел на середину подворья. Рарох встал напротив него, занеся меч обеими руками над головой.

Из распахнутых дверей трапезной на них с изумлением и страхом глядели трактирщик, его жена и двое сыновей, коим ожидание кровавой схватки в их дворе отнюдь не прибавляло радости.

Шагнув навстречу врагу, Рарох с ревом обрушил на него меч. Бутурлин шагнул в сторону, ускользая от клинка, и удар, способный развалить его надвое, пришелся в пустоту.

Осознав свой промах, поляк развернул меч в попытке снести московиту голову страшным боковым ударом. На сей раз Бутурлин пригнулся, и смертоносное оружие со свистом прошло над его макушкой.

Рароха несколько озадачила такая манера ведения боя. До сих пор ему не приходилось встречаться со столь ловким неприятелем. Будто предугадывая каждое его движение, боярин ускользал от вражьего меча с непостижимой быстротой.

Видя, что на открытом месте противника не одолеть, рыцарь стал теснить московита вглубь двора, где обилие мелких строений мешало бы Дмитрию уклоняться от его атак.

Но, сам того не ведая, шляхтич лишь приблизил свое поражение. Когда после неудачной попытки обрубить боярину ноги он вновь нацелил удар Бутурлину в шею, тот ловко пригнулся, и меч поляка засел в столбе коновязи за его спиной.

Не давая недругу высвободить клинок, Дмитрий прыгнул ему навстречу, повергая наземь ударом ноги в грудь. Прежде чем шляхтич осознал случившееся, Бутурлин сел ему на плечи и, выхватив засапожный нож, приставил его к горлу поляка.

Видя бедственное положение своего господина, его воины схватились за мечи, но Газда преградил им дорогу, размахивая увесистым кистенем. Он знал, что вступать одному в бой против четверых равносильно самоубийству, но другого выхода у казака не оставалось.

Однако его отчаянная попытка сдержать врагов возымела действие. Грозный вид шипастого ядра на цепи заставил жолнежей отпрянуть назад. Двое из них бросились к своим пищалям.

— Вели своим людям отступить! — наказал Дмитрий Рароху, слегка вдавив ему в горло лезвие ножа. — Иначе!..

— Иначе что?.. — насмешливым тоном переспросил его поверженный рыцарь. — Я смерти не боюсь! Ты одолел меня и по праву победителя можешь отнять мою жизнь.

— Эй, вы! — крикнул он своим людям, второпях разжигавшим фитили ручниц. — Не смейте бесчестить мое имя! Боярин выиграл бой, не нарушив правил рыцарского поединка. Теперь он волен решать мою судьбу!

— Но мы отвечаем за вашу жизнь, вельможный пан!.. — проронил один из его оруженосцев. — И не дадим врагу лишить вас жизни!

— Я сам вызвал московита на бой, и посему убить меня — его право! — горько усмехнулся рыцарь. — Поклянитесь мне, что не причините боярину вреда!

Жолнежи подавленно молчали. Слова предводителя явно ставили их в тупик. Сказать по правде, Бутурлина они удивили не меньше, чем солдат. Он никак не ожидал от шляхтича такого благородства.

Впрочем, могло статься, что поляк хитрил, пытаясь вызвать к себе сочувствие и тем избежать расплаты. Посему он не спешил отнимать от горла противника нож.

— Ну, что встали, пни! — заревел на подчиненных Рарох. — Сказано вам, погасите запалы!

— Можешь не опасаться их, боярин! — вновь обратился он к Бутурлину. — Они тебя не тронут. Прикончи меня, и вся недолга!..

Судя по тону, коим это было сказано, и по выражению глаз, глядевших на Дмитрия сквозь смотровые щели шлема, в нем не было притворства.

Дмитрий вдруг осознал, что не желает смерти поляка. В смелости поверженного врага и впрямь было нечто подкупающее. Здравый смысл подсказывал боярину способ закончить поединок со шляхтичем без кровопролития.

— Я знаю, как разрешить наш спор! — улыбнулся он недавнему врагу. — Ты предложил мне прочесть знаки на твоем гербе. Так вот, изволь: Черный вздыбленный вепрь — это знак древней Мазовии до прихода к вам Христовой Веры.

Древо, пред коим склонил голову вепрь, — род Короля Пяста, основателя вашей Державы, голубка, сидящая на его ветвях, — дочь Владыки, кою взял в жены твой предок. Видишь, в груди у зверя пылающе сердце? Сие значит, что женился он по любви!..

— Ишь ты… — ошарашенно покрутил головой в шлеме Рарох. — А что тогда означают козел, баран и петух во главе герба?

— Это вехи истории твоего рода. Судя по зарубкам на рогах козла, ему не меньше шести веков. Остриженный баран свидетельствует, что твои предки были лишены отчих владений, а кричащий петух повествует о том, что им часто приходилось отбивать прусские набеги…