Луи Буссенар - Кругосветное путешествие юного парижанина

Буало, с ружьем через плечо, с карманами, оттопыривавшимися от патронов, гильзы которых не пропускают воду, с револьвером-карабином в руке, внимательно изучал горизонт. В один миг гамен был готов. Как и предсказывал Буало, нападение возобновилось в тот самый миг, когда зеленый океан осветился первыми лучами восходящего солнца. В отдалении замелькали яркие пятна пончо, принадлежавшие вольтижирующим гаучо. Человек двенадцать мстительных обитателей прерий быстро надвигались полукругом.

— Послушайте-ка, Фрике, вы хорошо плаваете?

— Как рыба.

— Прекрасно! Возглавите колонну. Направитесь к реке, возьмете первую лошадь за повод, введете ее в воду. Ну, а если заупрямится, кольните в круп ножом.

— Хорошо… а как же… вы?

— Пойду в арьергарде [320]верхом, пока вы не доберетесь хотя бы до середины. Ну, а если они чересчур быстро приблизятся к нам, то человек шесть я сумею спешить, подстрелив лошадей. Пули моего друга Пертюизье самого лучшего качества. Вести огонь по людям смысла не имеет. Пеший гаучо не боец. Понятно?

— Еще бы!

Буало сел на лошадь, положил оружие на плечо и замер в седле, как памятник.

Фрике осторожно спустился к реке, не очень глубокой у берега, и стал тянуть упиравшееся животное за повод.

Тем временем надвигались верховые гаучо.

Бедный гамен не успел пройти и десяти метров, как лошадей внезапно охватила невероятная паника, и они начали брыкаться, пятиться, жалобно ржать. Поведение такое знакомо всем, кто побывал на поле боя.

Вдруг Фрике ужасно закричал. Этот крик, похожий на звук медного горла боевого рожка, окончился душераздирающим металлическим хрипом.

Вода покраснела. Словно группа вошла в бассейн, наполненный кровью.

Буало, в глубине души охваченный страхом, внешне и глазом не моргнул. И даже не обернулся. Три раза меткие пули его ружья поразили трех прекрасных полудиких мустангов. Затем молодой человек пристроился в хвост цепочки лошадей резерва и одним прыжком очутился в воде, покрытой красными разводами.

— Тысяча чертей! — отчаянно прорычал он. — Да нас же живьем сожрут, это карибы!

Буало, безусловно, не был трусом, напротив, отличался храбростью в битвах, всю жизнь презирал страх. Но в этот миг, как признался впоследствии автору этого правдивого рассказа, он ощутил на лице капли холодного пота.

Умереть от пули или удара сабли — какая разница? Особенно для человека, ведущего жизнь, полную приключений. Буало как бы заранее внутренне был готов к тому моменту, когда придется с честью уйти из жизни, хотя предпринимал все, чтобы отдалить ужасный миг.

Однако оказаться растерзанным на куски, съеденным живьем легионом мелких хищных созданий, которые, несмотря на малую величину, обладали невероятной силой и свирепостью, — это было бы жестоко-изощренной казнью.

Ощущать, как твоя собственная плоть мало-помалу поглощается рыбами-каннибалами, чувствовать собственное превращение в скелет за десять минут — ужасно!

Сопротивление абсолютно бесполезно.

Таккто же такие карибы? Возьмитескелет небольшой рыбки.Приделайте кчелюстям клещи из закаленной стали, какими режут проволоку; как следует заточите; вставьте в глазницы по опалу, окружите рубинами. Оберните туловище кожей синеватого цвета наивысшего качества, нанесите поверх оранжево-мраморные пятна и разбросайте красные точки, вдохните в это приспособление длиной в десять сантиметров жизнь — получите кариба.

Кровожадное сущесто это живет в некоторых реках Южной Америки и, похоже, создано лишь затем, чтобы нести смерть. И, видит Бог, свое предназначение выполняет оно исправно. Челюсти обладают невероятной мощью. Благодаря сказочному взаимодействию элементов разрушения природа наделила карибов треугольными зубами, как гадюк или гремучих змей. Зубы-крючья способны прокусить не только кожу, но и железо.

При виде крови или вообще чего-то красного в мерзких существах просыпается жажда уничтожения. Ни человек, ни животное не могут спастись от стаи карибов в воде.

Рыбешки охотно нападают на лошадей, с невероятной быстротой проникают в живот, где в одно мгновение все съедают. Отсюда их местное название «мондонгерос» — пожиратели внутренностей.

В некоторых местах количество этих рыб таково, что говорят: «В реке больше карибов, чем воды». И если кто-то собирается переплыть такую реку, то ему следует опасаться этих рыбешек больше, чем крокодилов.

Попробуйте бросить в воду кусок мяса — тотчас же соберется стайка рыб, через несколько секунд от мяса ничего не останется. А у рыб так разыгрывается аппетит, что они начинают поедать друг друга, и в результате уцелевает всего несколько штук.

Во время путешествий Гумбольдт [321]отметил: одно из страшнейших бедствий пребывания в Южной Америке — невозможность искупаться в реках, где водятся карибы, ибо от укусов москитов возникает раздражение на коже и спастись можно, лишь окунувшись в воду.

К счастью для человечества, во время сильного повышения температуры на карибов нападает сильнейший мор.

Радостно наблюдать, как огромные косяки водных хищников плывут по реке брюхом вверх. Однако эти трупы становятся источником опасности, когда попадают на сушу: острые скелеты и зубы крайне затрудняют передвижение по берегам лагун.

Еще пару слов в заключение столь краткого исследования.

Индейцы племени варраунов в течение нескольких столетий вынуждены были искать убежище на плавающих островах в дельте реки Ориноко [322]. Они обитают в хижинах, стоящих на сваях посреди воды, и не имеют ни клочка земли, где бы могли хоронить своих мертвых.

Введя у себя диковинный культ — освобождение от плоти тел умерших, — индейцы хранят скелеты родственников закрепленными на крышах свайных жилищ.

Для того чтобы отделить мясо от костей, обитатели озерных поселений стали эксплуатировать прожорливых карибов. Делалось это так: труп обвязывали прочной веревкой, погружали его в воду, закрепляя свободный конец на одной из свай. Через несколько часов скелет становился девственно чист. Кожа, мускулы, сухожилия — все снималось зубами миниатюрных чудовищ.

Объятые горем родственники аккуратно и тщательно плели по такому случаю корзину и с природным вкусом и умением украшали ее жемчужинами, бусами, разноцветными блестками.

Корзина, игравшая роль погребальной урны, плелась с таким расчетом, чтобы прочно закрепленный над нею череп смотрелся точно крышка.

Таким образом, останки любимого существа выглядели не более устрашающе, чем после кремации, практикуемой в Италии и Германии в установках фирмы «Сименс».

Вот каковы хищники, в мир которых попали вместе с лошадьми Фрике и Буало, уходя от гаучо.

Ситуация представлялась отчаянной. Не только каждая минута, но каждая секунда могла стать роковой.