Николай Свечин - Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

Сыскная полиция была сохранена как учреждение (лишь поменяв название на Петроградскую уголовную милицию), но лишилась того помещения, где функционировала 35 лет – съезжий дом Казанской части, где она помещалась с 1883 года, был сожжён «восставшим народом», среди которого, без сомнения, преобладали бывшие фигуранты уголовных дел.

Кирпичникову с подчинёнными предоставили гораздо меньшее помещение – всего-то две квартиры в доме 26 по Большой Морской улице, куда они перебрались 1 апреля 1917 года. Да и находились эти помещения в весьма неприглядном состоянии – размещавшиеся там ранее военные поломали всю сантехнику, затопив жильцов нижних этажей, а также украли медные дверные ручки, замки и оконные шпингалеты. {567}Квартиры принадлежали частному страховому обществу «Жизнь», и расходы на их содержание должны были оплачиваться городским самоуправлением, однако город этого делать не спешил, Кирпичников был вынужден массу времени терять на переписку с требованием оплатить эти расходы.

В октябре 1917 года под лозунгами «Землю – крестьянам», «Фабрики – рабочим» и «Грабь награбленное» власть взяли большевики. Претворять их в жизнь они, впрочем, не собирались, но идейка «грабь награбленное» быстро овладела «революционными» массами – в ноябре 1917 года по Петрограду прокатилась волна массовых погромов, самочинных обысков с конфискацией имущества, «арестов» лиц с целью получения выкупа и т. д. И новым властям понадобились навыки и знания тех, кто умел расследовать и предотвращать грабежи, убийства и прочие преступления.

«Бывшие сотрудники сыскной полиции провели общее собрание и приняли резолюцию, в которой поддержали проводимые Петросоветом меры по укреплению общественного порядка и просили принять их на работу в милицию. Вряд ли эти люди приняли идеи большевизма, но как патриоты и профессионалы своего дела они прекрасно понимали, чем грозит Петрограду и стране уголовный террор.

Последний начальник царской сыскной полиции Аркадий Аркадиевич Кирпичников добился приема у [наркома внутренних дел] Г.И. Петровского и вручил ему резолюцию собрания сыщиков. Нарком внимательно выслушал Кирпичникова и попросил его самого и его подчиненных остаться на своих местах и выполнять свои функциональные обязанности, а главное – вплотную заняться профессиональной подготовкой милиционеров и налаживанием работы всех подразделений милиции » {568}.

Работать на большевиков отказались лишь Л.К. Петровский (явно по идейным соображениям) и А.С. Левиков (причины его отказа нам неизвестны).

Петроградскую Уголовную милицию переименовали в отдел уголовного розыска при центральной уголовно-следственной комиссии, а в феврале 1918 года передали в подчинение Комиссариату юстиции. Там решили «сблизить» уголовный розыск со следственными органами. Для этого при каждой следственной комиссии было создано отдельное бюро уголовного розыска, а при Центральной следственной комиссии – Центральное бюро уголовного розыска. В сентябре 1918 года (после убийства М.С. Урицкого) в УгРо прошли первые чистки – ВЧК арестовала свыше 20 сотрудников, оказавшихся бывшими приставами и помощниками приставов наружной полиции, которых после Февральской революции «приютил» у себя Кирпичников. В декабре 1918 года дошла очередь и до него – Аркадия Аркадиевича сняли с должности, однако не арестовали и даже не уволили – он служил в УгРО до самой смерти в 1921 году. Руководить Уголовным розыском поставили рабочего обувного завода «Скороход» Александра Васильевича Ульянова.

Город по-прежнему делился на пять частей, преступления в каждом из которых раскрывал отдельный подотдел (бюро) уголовного розыска, руководимый заведующим. В 1919 году все пятеро были бывшими чиновниками для поручений СПбСП – коллежский регистратор Сергей Николаевич Кренев руководил Первым подотделом, губернский секретарь Семён Иванович Шилов заведовал 2-ым, бывшие чиновники младшего оклада Николай Лукашевич, Николай Свиридов и Иван Некрасов – третьим, четвертым и пятым соответственно. Регистрационно-справочным отделением (столом приводов по-старому) командовал известный дореволюционный криминалист Андрей Алексеевич Сальков. Делопроизводитель бывшей Сыскной полиции надворный советник Николай Михайлович Федоров заведовал канцелярией советского уголовного розыска.

Примерно до 1923 года бывшие сотрудники Сыскной служили в уголовном розыске (с июля 1920 г. он именовался Петроградской губернской следственно-розыскной милицией, а через год был переименован в Отдел уголовного розыска при Петроградской губернской милиции). К тому моменту с бандитизмом было покончено, а новые пролетарские кадры были обучены розыскному делу. «Спецы» стали не нужны, и их потихоньку удалили. Дольше всех задержались А.А. Сальков {569}(его «попросили» в 1928 году) и С.Н. Кренев, который в конце тридцатых дослужил до пенсии, а в годы Великой Отечественной войны вернулся в уголовный розыск {570}.

В этом разделе мы попытались дать ответы на вопросы, которые непременно задали бы авторам, если бы сами ими не являлись.

Вопрос: о Петербургской сыскной прочел/прочла много книг. Зачем мне читать еще и вашу?

Ответ: у нас много нового, например, мы расскажем о «забытых» начальниках СПбСП (П.С. Вощинине, М.Ф. Чулицком, Л.К. Шереметевском и т. д.) и их помощниках (С.И. Инихове, А.П. Силине, И.А. Виноградове и т. д.); вы побываете «на экскурсии» в Сыскной – заглянете в стол приводов, поучаствуете в антропометрии и фотографировании задержанных, попадете на прием к В.Г. Филиппову и даже спуститесь в его квартиру. А также мы нашли ранее не публиковавшиеся сведения о вроде бы хорошо знакомых лицах (И.Д. Путилине, А.Ф. Кошко, К.П. Маршалке и т. д.).

Вопрос: как происходил отбор сыскных дел, включенных в книгу? Почему нет рассказа о деле Сары Беккер (Тарновской и т. д.)?

Ответ: за пятьдесят лет работы СПбСП было раскрыто несколько десятков тысяч преступлений, рассказать о каждом из них невозможно. Мы отбирали для каждого раздела, посвященному конкретному начальнику или его помощнику, дело или дела, в расследовании которых он принимал непосредственное участие. Единственное исключение – А.П. Силин – у нас нет сведений о его розыскной работе.

Вопрос: про все сыскные дела, о которых вы рассказываете, я уже когда-то где-то читал/читала. Неужели нельзя было найти что-нибудь неизвестное? Сами же пишите: «несколько десятков тысяч дел» было раскрыто!

Ответ: увы, в феврале 1917 года сгорел архив Окружного суда. Полицейский архив тоже сильно пострадал. И ныне источниками сведений про дореволюционные уголовные дела для всех авторов являются всеподаннейшие отчеты градоначальников; стенографические отчеты судебных заседаний и репортажи в газетах и журналах тех лет. По понятным причинам туда попадали лишь самые громкие из дел. Мы постарались включать в нашу книгу наименее известные из них или же когда могли сообщить что-то новое (например, в деле Тиме мы излагаем на основании протоколов судебного заседания нашу собственную версию «вычисления» сыщиками Долматова; а в деле Аренберга описываем неизвестные обстоятельства обнаружения тела убитого и т. д.).