Мика Валтари - Раб великого султана

Приняв окончательное решение, человек обретает душевный покой «перестает терзаться сомнениями. Когда мы с моим братом Антти покинули Рим и весь христианский мир, отправившись в паломничество в Святую землю, и я ощутил под ногами дощатую палубу корабля, а свежий ветер заставил забыть о трупном запахе зачумленного Вечного Города, я сразу почувствовал себя лучше.

Венецианский посол господин Вернье, вместе с которым мы выехали из Рима и отправились в Венецию, опекал нас – впрочем, за весьма высокую плату, а также охранял и помогал, чем мог. За дополнительное вознаграждение он вручил мне в знак своего доверия охранную грамоту с печатью нотариуса. Нотариус этот записал в документе мое финское имя, Микаэль Карваялка, в искаженном виде – Мигуэль Карваял, что дало позже повод утверждать, будто я происхожу из Испании, хотя господин Вернье по моей настоятельной просьбе особо отметил, что я принадлежу ко двору законного датского государя Христиана II и оказал синьории важные услуги во время разграбления Рима в году 1527-м.

С такой бумагой в руках мы могли не бояться властей республики святого Марка и имели право, как свободные люди, селиться, где нам нравится, и ехать, куда пожелаем, – за исключением, естественно, императорских земель, путь в которые закрыла война. Но от этих краев мы и сами предпочитали держаться подальше, ибо, спасая свои души, бежали недавно из-под знамен императора.

Когда вольный, как птица небесная, стоял я на огромной площади дивного города Венеции, казалось мне, что вышел я из смрадной могилы и воскрес к новой жизни. Окончательно оправившись от тяжкого недуга, полной грудью вдыхал я веющий с моря свежий летний ветер. Душа моя ликовала, радуясь жизни, а глаза жадно впитывали все то, что творилось вокруг. С любопытством взирал я на толпы людей в пестрых одеждах и головных уборах. По площади сновали турки, евреи, негры, мавры и представители других народов, не говоря уже о бесчисленных беженцах со всех концов Италии, пытавшихся укрыться от войны в благословенной республике венецианской. Мне чудилось, что замер я у врат сказочного Востока, и меня охватило непреодолимое желание увидеть чужеземные расы и народы, страны и порты, из которых во множестве возвращались в город корабли под стягами святого Марка, гордо развевающимися на высоких мачтах.

Скоро я понял, что жизни человеческой не хватит на то, чтобы обозреть все чудеса и сокровища Венеции. Я с удовольствием задержался бы в этом городе – хотя бы для того, чтобы помолиться в его бесчисленных храмах. Но Венеция была также полна самых богомерзких соблазнов, и потому я с поспешностью принялся искать корабль, отправляющийся в Святую землю. И вскоре я встретил в порту кривоносого человека, который, узнав о наших достойных всяческих похвал намерениях, возрадовался и сообщил, что мы прибыли в Венецию как раз вовремя. Ибо скоро целый караван судов под охраной венецианских галер должен отправиться на Кипр, и к этому каравану, несомненно, присоединится также корабль паломников.

– Сейчас для такого плавания – самое благоприятное время года, – заверил меня кривоносый. – Попутный ветер – и никаких штормов. Тяжелые галеры со множеством пушек на борту будут охранять торговые суда от пиратов, которые постоянно нападают на одинокие парусники. В наше безбожное и смутное время лишь немногие отправляются в Святую землю, так что на корабле паломников не будет ни тесноты, ни давки. За вполне умеренную плату вас будут кормить сытно и разнообразно; никто не мешает паломникам взять с собой и собственные запасы еды и вина. Посредники в Святой земле помогут вам добраться с побережья до Иерусалима, а охранная грамота, которую можно купить у турецкого посланника в Венеции, обеспечит пилигримам полную неприкосновенность.

Я спросил у него, сколько, по его мнению, может стоить такое путешествие. Тогда он пристально посмотрел на меня, его синие губы задрожали, на глазах выступили слезы – и внезапно он протянул мне руку со словами:

– Господин Микаэль де Карваял, вы мне доверяете?

И когда я, взволнованный его умоляющим тоном, ответил, что считаю его честнейшим и достойнейшим человеком, он горячо поблагодарил меня и сказал:

– Лишь по милости Божьей встретили вы меня, господин Микаэль! Ибо, откровенно говоря, в нашем прекрасном городе полно бандитов и мошенников, которые не остановятся ни перед чем – только бы обмануть легковерного чужеземца! Я же – человек благочестивый, и величайшее мое желание – самому совершить когда-нибудь паломничество к Гробу Господню. Но поскольку из-за бедности моей это невозможно, я решил посвятить жизнь свою тому, чтобы помочь другим, более счастливым, чем я, добраться до святых мест, где Господь наш Иисус Христос проповедовал, принял муки, умер и воскрес.

Тут кривоносый залился горючими слезами, и душу мою охватило сострадание к нему. Он же быстро отер лицо, честно посмотрел мне в глаза и сказал:

– Я возьму за свои труды лишь один дукат. И с этой минуты вам не надо больше ни о чем беспокоиться.

Нисколько не сомневаясь в этом человеке, я дал ему монету и после многочисленных заверений в том, что все будет сделано к полному нашему удовольствию, распростился с моим кривоносым другом.

Мы с Антти мечтали о путешествии, строили планы и в нетерпеливом ожидании отъезда бродили по Венеции, словно в волшебном сне; но вот однажды после полудня к нам примчался, запыхавшись, наш кривоносый знакомый и закричал, чтобы мы со всех ног бежали на корабль, поскольку караван уже завтра выйдет в море. И мы, второпях собрав свои пожитки, поспешили на судно, которое стояло на якоре в порту. Правда, рядом с большими торговыми кораблями оно казалось весьма жалким, но наш друг очень доходчиво объяснил нам, что зато это суденышко предназначено исключительно для паломников и не берет никакого другого груза. Рябой капитан чрезвычайно учтиво принял нас в каюте, пол которой устилал восточный ковер, протертый множеством ног почти до дыр. Капитан запросил с каждого из нас по восемнадцать золотых дукатов, заверяя, что лишь из уважения к нашему кривоносому другу готов удовольствоваться столь скромной платой за проезд.

Боцман показал нам логово в трюме – пол здесь был выстлан чистой соломой – и предложил напиться вволю скверного вина, целый бочонок которого бесплатно поставили пассажирам в честь скорого отплытия. Пара старых фонарей едва освещала помещение, и потому, хоть нас и встретил тут дикий гвалт, мы не смогли толком разглядеть своих будущих спутников.