Лев Фёдоров - Микроубийцы из пробирок. Щит или меч против Запада

Официально считается, что в Кировском институте в 1942 году Н. Н. Гинсбург и Н. Ф. Копылов создали эффективную живую вакцину против сибирской язвы (СТИ).

В послевоенные годы работы по совершенствованию советского боевого штамма сибирской язвы получили новый толчок. В частности, в этом институте был создан штамм № 836, в создании которого «приняли участие» крысы из канализации г. Кирова. Военные биологи превратили его в боевой штамм, который с конца 1950-х годов и вплоть до конца Советского Союза оставался на вооружении страны, в том числе для оснащения боеголовок стратегических ракет. Усовершенствовались лишь способы донесения штамма до «вероятного противника» [10].

В Институте в Кирове велись успешные работы по созданию биологического оружия на основе бактерии туляремии. Исполнители — Н. А. Гайский, Б. Я. Эльберт, М. М. Файбич, Т. С. Тамарин, А. Д. Златковский, Н. С. Гарин, Е. И. Смирнов и другие. Их штамм обладал высокой вирулентностью и мог сохранять ее продолжительное время. Эти достижения прошли и полевую проверку, если вспомнить массовое заболевание немецких войск туляремией летом тяжелого 1942 года [10].

Еще одно испытание биологического оружия, связанное с работами института в Кирове, относится к лету 1943 года. Тогда у немецких войск в Крыму возникла вспышка заболеваний Ку-лихорадкой, вызываемых соответствующей риккетсией. До этого случая на территории Советского Союза заболевания, вызванные возбудителем Ку-лихорадки, известны не были. Много позже за развитие биологического оружия на основе Ку-лихорадки генерал Н. Н. Ураков получил государственную награду [10]. Свой путь в Кирове этот человек закончил в должности заместителя директора института, после чего был повышен до директора «гражданского» бактериологического института в Оболенске.

В Кировском институте велись также работы по созданию оружия на основе бактерии бруцеллеза.

Среди «достижений» последних лет упомянем создание такого диверсионного биологического оружия, как бактерии, которые способны питаться углеводородами и, таким образом, уничтожать запасы топлива «вероятного противника».

Простейшие работы по испытанию биологического оружия проводились непосредственно в Кировской области, в Кирово-Чепецком районе. Более серьезные — на острове Возрождения в Аральском море.

Нынешнее руководство уверяет, что за всю историю института в нем не было ни одного смертельного случая [50]. Другими словами, заражения без немедленного смертельного исхода происходили, однако общество так ничего и не узнало ни о самих случаях, ни об их последствиях, ни о смертельных исходах, случавшихся через годы после заболеваний.

О военно-биологическом институте в Кирове имеются некоторые данные и пропагандистского характера [50, 54, 65], и критические [10]. Не будет в связи с этим излишним напомнить, что заявления услужливых журналистов, которые хвалят этот институт за его достижения на мирном поприще («Именно здесь, в Кирове, военные бактериологи еще в годы Великой Отечественной создали первую промышленную партию пенициллина, который спас жизни тысячам воинов, первый стрептомицин» [65]), не подтверждаются фактами. Советский пенициллин создала в начале войны московский и совсем не военный (мирный) микробиолог З. В. Ермольева. Она как раз и занималась организацией спасения тысяч воинов с помощью первого пенициллина, за что была удостоена Сталинской премии в 1943 году. Что касается стрептомицина, то его З. В. Еромольева приготовила в 1947 году.

Военно-биологический центр Минобороны СССР, который в Свердловске знали как военный городок № 19, для почтовой службы и всей страны был известен как Свердловск-19, а для военно-почтовой службы — как в/ч 47051. Он был создан в 1946 году за дальней окраиной Свердловска для проведения военно-биологических работ, мысль о которых возникла у руководства страны — от генералиссимуса И. В. Сталина и обер-палача Л. П. Берия до генерал-врача Е. И. Смирнова — после захвата Красной армией военно-биологического отряда японской армии (руководитель — Исии Сиро).

Официальной информации об институте не очень много [64, 68], однако очень много данных в связи с «результатом» его деятельности — биологической катастрофой 1979 года [8, 10, 13, 17, 18, 20–25, 27, 32, 33, 45–47, 155, 159, 162, 166–168]. Известно кое-что и о реальных боевых делах этого военно-биологического института [10].

С институтом связана деятельность таких генералов биологической войны, как П. Н. Бургасов, В. И. Евстигнеев, В. Михайлов, В. И. Огарков, А. Т. Харечко. Нынешнее его название — Центр военно-технических проблем противобактериологической защиты. Начальник — генерал А. Т. Харечко.

В институте велись и ведутся работы со многими бактериями, «пригодными» в качестве биологического оружия (сибирская язва, чума, туляремия, сап, мелиоидоз). Разрабатывалось и оружие на основе токсинов, например ботулизма. Производилось оружие на основе бактерий сибирской язвы и сапа. Здесь же было и хранилище оружия на основе сибирской язвы [10]. Сплошные прививки персоналу института делались от чумы и от сибирской язвы [47].

Сотрудники военно-биологического центра живут прямо на его территории.

Когда институт только создавался, вокруг него рос лес. Когда с годами стало ясно, что с развитием города жилые районы неизбежно приблизятся к опасному военно-биологическому объекту, его следовало перенести подальше от жилья и ближе к какому-то мясокомбинату — источнику баранины для приготовления питательного бульона для бактерий. Сделано было иначе — рядом с военным городком построили не только мясокомбинат, но и множество других предприятий, в том числе «Химмаш». Там же разместился жилой массив «Вторчермет». Так чрезвычайно опасный военный городок Свердловск-19 оказался в центре крупного, Чкаловского, района в большом индустриальном городе, став источником смертельнейшей опасности для всех его жителей [46, 166].

Рядовые жители об этом не знали. Среди нерядовых право на такое знание имел только один человек — первый секретарь областного комитета КПСС. В последние годы до начала эпохи М. С. Горбачева эту должность истово исполнял Б. Н. Ельцин.

Как и всякий «закрытый» военный городок, Свердловск-19 по отношению к большому Свердловску был абсолютно автономен. Он имел все необходимые службы — военный госпиталь на 75 коек, почту, магазины, клуб, загс, собственную секретную военно-юридическую систему (прокуратуру, следствие, суд). Подбор солдат, которые обслуживали повседневные нужды городка, был особо тщательный — в рядовые солдаты-охранники и в военные строители попадали лишь призывники с «допуском». В целях секретности население Свердловска-19 числилось не за Свердловской, а за Пермской областью, его смертность и заболеваемость — тоже [8, 166].