Олег Хлобустов - История службы государственной безопасности. От Александра I до Сталина

Надеемся, что проведенный автором этой книги сравнительный анализ двух важных источников позволит убедиться каждому независимо мыслящему читателю, что в основе нового раскола мира, ознаменовавшего начало холодной войны, лежали геополитические интересы Великобритании и США. А ее подлинным отцом являлся экс-премьер британского правительства Уинстон Черчилль. При этом Черчилль (что хорошо понимал Сталин) в своей знаменитой Фултонской речи, произнесенной в присутствии президента США Гарри Трумэна 5 марта 1946 года, порой дословно повторил тезисы и установки, изложенные в шифротелеграмме имперского министра иностранных дел фашистской Германии Иоахима фон Риббентропа немецким послам в Испании, Португалии, Ватикане и Ирландии.

Речь идет о документе, полученном в результате радиоперехвата 16 февраля 1945 года, через неделю после завершения встречи в Ялте И. В. Сталина с президентом США Т. Рузвельтом и британским премьером У. Черчиллем. Разумеется, тогда этот документ имел гриф «совершенно секретно», причем не только в Германии, но также и в Великобритании и Советском Союзе.

Предоставляем читателю самому судить, насколько содержание Фултонской речи Черчилля, которая, как считается, и открыла эру холодной войны, совпадает с взглядами и положениями Риббентропа, казненного по приговору Международного военного трибунала для главных военных преступников.

Для более объективной и адекватной оценки данного документа следует подчеркнуть, что в целом наличие тайных контактов нацистских эмиссаров с представителями «западных демократий» не являлось секретом для советского руководства. Малоизвестен, быть может, только тот факт, что первая попытка нацистов установить тайные сепаратные контакты с представителями западных держав была зафиксирована советской разведкой уже в июне 1942 года, когда в швейцарском Берне велись переговоры с посольством США. По сообщению посла вишистской Франции в Берне, «крупные английские и американские банки отправили в Швейцарию своих представителей, которые уже имели несколько секретных встреч с представителями германских банков. На этих встречах обсуждались вопросы послевоенного финансирования Германии и экономического устройства Европы».

Другой дипломат так характеризовал внешнеполитические замыслы гитлеровцев в начале 1943 года: «Немцы думают, что союзники в конце концов усмотрят в советской победе опасность не только для Европы, но и для Англии и Америки. Немцы очень хорошо знают, что между англичанами и американцами, с одной стороны, и русскими, с другой, что-то не ладится. Немцы были бы плохими политиками, если бы не учитывали данные обстоятельства».

В подготовленном летом 1944 года для Государственного комитета обороны СССР докладе разведслужбы НКГБ отмечалось: «С самого начала мировой войны, а особенно в ходе советско-германской войны, усилия германской дипломатии были направлены на недопущение и срыв блока антифашистских государств, на ликвидацию угрозы войны на два фронта. Для достижения этих целей германская дипломатия действовала в двух направлениях:

а) распространение провокационных слухов о якобы ведущихся мирных переговорах с одной из стран антифашистского блока, чтобы посеять раздоры и недоверие в лагере союзников;

б) действительные попытки зондирования возможности заключения сепаратного мира с Англией и США… Все попытки фашистской Германии договориться с Англией и США за счет СССР успеха до сих пор не имели…

Группы крупных промышленников и банкиров и выражающие их интересы политические группы в Англии и США опасаются „советизации“ Германии и стремятся к сохранению в Германии реакционного режима.

Несомненно, что по мере приближения разгрома гитлеровской Германии мирные попытки ее правящей верхушки, а также торгово-промышленных, военных и церковных кругов будут актуализироваться».

В начале июля того же 1944 года германский посланник в Швеции Ганс Томсен передал представителю Великобритании следующие предложения:

«Ввиду преобладающей необходимости для Германии защищать себя и Европу против большевистской угрозы мы согласны допустить вступление в Германию англо-американских войск с Запада без сопротивления или только с показным сопротивлением».

За это Англия и США должны были гарантировать «категорический отказ в разрешении русским войскам вступить на германскую территорию к западу от линии, проходящей между Одером и Вислой. Англичане и американцы в своей послевоенной политике по отношению к Германии проявят разумную умеренность».

В еженедельной разведывательной сводке Управления стратегических служб США (предшественника ЦРУ) — а о содержании таких документов также регулярно докладывалось советскому руководству! — от 21 июля 1944 года отмечалось: «Нацистские руководители намерены продолжать борьбу до конца в надежде, что упорное сопротивление ослабит англо-американскую решимость воевать и что конфликт между западными державами и СССР будет развиваться в направлении, дающем возможность Германии маневрировать и добиться заключения компромиссного мира.

Пропаганда, рассчитанная на иностранцев, в основном проводит идею необходимости компромиссного мира, в то время как внутренняя пропаганда готовит население к дальнейшим военным поражениям.

Представляя большевизм как угрозу всему человечеству, немецкая пропаганда призывает западные страны прекратить „абсурдную“ войну».

Шаги гитлеровской дипломатии подчас находили поддержку и понимание на Западе. По сообщению советской разведки, в августе 1944 года Черчилль после аудиенции у папы римского встретился с германским послом в Ватикане Эрнстом Вейцзекером, которому передал британские условия (что можно считать официальным ответом Лондона на ранее сделанные через Томсена предложения): полная капитуляция Германии, а также последующее сотрудничество немцев «в устранении опасности коммунизма».

Предлагаемая вниманию читателей телеграмма главы берлинского МИДа является как бы ответом на эти предложения, последней попыткой направить англо-американские усилия «nach Osten» (на Восток), опираясь на известные антикоммунистические воззрения британского премьера.

Данный документ был получен советской разведкой в середине февраля 1945 года. Однако подчеркнем одно чрезвычайно важное обстоятельство: западным специалистам он стал известен еще в 1950-е годы, тогда как наши отечественные историки узнали о нем только сорок два года спустя.

Итак, предлагаем вашему вниманию телеграмму министра иностранных дел Иаохима фон Риббентропа германскому посланнику в Ирландской республике от 16 февраля 1945 года.