Артур Дойль - Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Когда же американское население, разрастаясь, дошло бы до этих западных штатов, оно очутилось бы лицом к лицу с задачей, которая досталась на долю нашей страны. Если бы они нашли эти новые штаты строго антиамериканскими и крайне непрогрессивными, то испытали бы то затруднительное положение, в котором очутились великобританские государственные деятели.

Во время перехода под великобританским флагом колонистов-голландцев, французов и немцев насчитывалось около тридцати тысяч. Они были рабовладельцами, и рабов было почти столько же, сколько и колонистов. Можно было надеяться на полное смешение англичан с первыми поселенцами, ввиду сходства происхождения и верований, отличающихся большею или меньшею веротерпимостью. Пять тысяч великобританских эмигрантов высадилось в 1820 году, поселившись на восточной границе колонии, и с этого времени происходил медленный, но постоянный прилив колонистов, говорящих по-английски. Правительство имело исторические ошибки и исторические достоинства великобританского правления. Оно было мягко, чисто, честно, бестактно и непоследовательно. В общем, оно хорошо поступило бы, довольствуясь прежним положением дел. Изменять привычки самой консервативной из тевтонских рас явилось опасным предприятием, повлекшим за собою многочисленные осложнения, которые и вызвали смутную историю Южной Африки. Имперское правительство всегда относилось честно и человеколюбиво к правам и законным требованиям туземцев. Мы придерживаемся того взгляда, и, кажется, правильно, что английское правосудие, если не безусловно слепо, то, по крайней мере, страдает дальтонизмом. Взгляд этот безупречен в теории и не нуждается в доказательствах, но, будучи проповедываем бостонским моралистом или лондонским филантропом, способен все-таки вызвать возбуждение среди лиц, привыкших видеть в неграх людей низшего разряда. Лица эти хотя и находят, что высшая мораль создана только для них, но не любят слушать ее от тех, которые не принадлежат к их обществу.

Великобританское правительство в Южной Африке всегда разыгрывало непопулярную роль друга и покровителя туземцев-рабов. На этой именно почве и произошло первое недоразумение между старыми поселенцами и новой администрацией. Кровавое возмущение началось вследствие ареста одного голландского поселенца, который дурно обращался со своим рабом. Оно было подавлено, и пятеро из участников были повешены. Наказание это было слишком строгое и чрезвычайно несправедливое. Храбрый народ скоро забывает про жертвы поля сражения, но никогда не забудет жертв эшафота. Создавание политического мученичества есть последнее безумие государственного управления. Дело, однако, было сделано, но типична продолжительная мстительность, которую оно оставило за собой; после вторжения Джем-сона было предположение, что предводители этого несчастного предприятия будут повешены, и бревно было уже действительно привезено из избы в Cookhouse-Drift в Преторию для того, чтобы англичан приговорить к такой же смертной казни, какой подверглись голландцы в 1816 году. «Slagters Nek» отметил различие в образе действий между великобританским правительством и африкандерами. Это разделение скоро сделалось более заметным.

С истинным великодушием великобританское правительство даровало облегчительные условия кафрским племенам, которые в 1834 году вторглись к пограничным поселенцам. Наконец, в том же году последовало освобождение рабов во всей Великобританской империи, что вызвало со всех сторон большие неудовольствия.

Должно сознаться, что по этому случаю великобританский филантроп готов был даже уплатить за то, что он считал справедливым, это было благородным национальным поступком, высоконравственное значение которого далеко опередило свое время, и великобританский парламент вотировал громадную сумму в двадцать миллионов фунтов стерлингов в уплату вознаграждения рабовладельцам и таким образом уничтожил зло, с которым метрополия не имела никакой близкой связи. Хорошо, что дело было сделано тогда же, потому что, если бы мы ожидали, пока колонии, которых это касалось, имели бы собственное самоуправление, то этого никогда не возможно было бы достигнуть при конституционных порядках. С ворчанием вытаскивал великобританский плательщик свой кошелек и платил за то, что считал справедливым. Если какая-либо особая награда полагается за добродетельный поступок, который не приносит на этом свете ничего, кроме скорби, то мы имеем право рассчитывать на подобную награду за это освобождение. Мы потратили наши деньги, погубили наши Вест-Индские колонии и подняли бесконечную неприязнь в Южной Африке.

Принятые меры были менее благородны, чем вопрос в принципе. Это было выполнено внезапно, так что страна не имела времени приноровиться к новым условиям. Три миллиона фунтов стерлингов были предназначены для Южной Африки, что дает сумму в 60–70 фунтов стерлингов поголовно за раба, цена значительно ниже местной. Наконец, вознаграждение выплачивалось в Лондоне, так что поселенцы вынуждены были продавать свои претензии посредникам по пониженным ценам. Митинги негодования устраивались в каждом маленьком городке и на скотопригонном рынке, на «Кару». Старый голландский дух поднялся в поселенцах. Революция была бесполезна, но громадная незанятая страна лежала впереди них к северу. Кочевая жизнь была свойственна им, и в своих огромных повозках, запряженных волами, они, как и их предки, имели и дом и крепость. Один за другим нагружали они свои неуклюжие повозки, и началось великое переселение. Свои стада они гнали впереди себя. Эмигранты захватили также свои стада и табуны, и дети караулили их и помогали старшим в погоне. В числе прочих ребятишек погонял волов мальчишка лет десяти, весь в изодранном платье. В этой разношерстной, странной толпе мальчуган играл незавидную роль, но для нас он имеет важное значение, так как это был Поль (Пау-лус) Стефанус Крюгер.

Это оригинальное переселение может сравниться в новейшее время разве только с выступлением мормонов из Науво в поисках за обетованной землей в Юте. Страна была известна и редко заселена до Оранжевой реки, но позади ее было громадное пространство, в которое никто никогда не проникал, кроме, разве, какого-либо отважного охотника или смелого пионера. На счастье, если существует что-либо подобное в более важных человеческих делах, какой-то зулусский победитель прошел по этой стране и оставил ее необитаемой, кроме малорослых бушменов, этих отвратительных аборигенов, стоящих на самом низком уровне развития среди человеческих рас. Здесь была хорошая трава и хорошая почва для эмигрантов. Они путешествовали маленькими отдельными партиями, но общее число их было довольно значительно. От 6 до 10 тысяч, по сведениям их собственных историков, или около четверти всего народонаселения колонии. Некоторые партии, из самых ранних, погибли самым плачевным образом. Большое количество эмигрантов остановилось у высокой скалы к востоку от Блумфонтейна, в том месте, где позднее образовалась Оранжевая республика. Часть эмигрантов была отрезана страшными матабели, ветвью великого зулусского племени.