Екатерина Мишаненкова - Блудливое Средневековье

Несколько слов о проблеме, с которой средневековым женщинам приходилось как-то справляться без прокладок и тампонов.

Думаю, никого не удивит тот факт, что информации по этому вопросу практически нет. В поучительной литературе, «книгах манер», наставлениях для девушек, книгах рецептов и т. д. тема менструации и связанных с ней гигиенических средств стыдливо обходилась стороной почти до XXI века. Если не верите – попробуйте поискать такую информацию где-то, кроме специальной медицинской литературы.

В нашей стране о менструации открыто заговорили только в 90-е, когда на экраны телевизоров триумфально вышла реклама прокладок. Кто в те годы был уже в сознательном возрасте, наверняка помнит, как люди негодующе писали в газеты, что нельзя говорить вслух о таких интимных вопросах, что это травмирует мужчин и превращает их в импотентов…

Средневековье какое-то?

Так и есть. До недавних пор в этом вопросе мы недалеко уходили от Средневековья. Хотя, напоминаю, в те времена народ стеснительностью не отличался. Как пишет Рут Гудман: «Общему совету «о ваших телесных процессах должны знать только вы сами, и лучше всего не намекать на них ни словом, ни действием» особенно строго следовали именно в этом случае. В популярных балладах много говорится о том, как люди отливают, пердят, блюют, облегчаются, плюют, рыгают и даже извергают семя, но я не нашла ни одной, в которой хотя бы самым завуалированным образом упоминаются ежемесячные истечения крови. О них молчат и в пьесах, и в поэмах, и в сборниках шуток, и в письмах, и в судебных протоколах. Относительно регулярно менструации упоминаются только в небольшом числе медицинских справочников. Даже здесь многие авторы стараются не говорить о женских телах, представляя мужское тело как образец для всего человечества и стесняясь говорить о женском теле, опасаясь «распутства», словно секс – прерогатива только женского начала».

Именно сточная канава, это не преувеличение, я вынесла в заголовок мнение официальной медицины Высокого и Позднего Средневековья. Медицинская наука того времени базировалась на трудах античных и восточных ученых, которые переписывались, дополнялись, переосмысливались, но очень редко опровергались – в силу того, что для Средневековья было характерно уважение к авторитетам и традициям. Если кто-то хотел ввести в оборот некое новшество – неважно, в какой сфере жизни это было, хоть в законодательстве, хоть в медицине, хоть в моде – это обычно преподносилось как «хорошо забытое старое», дескать, так делали наши далекие предки.

Практически до начала Нового времени господствовала теория о том, что женская утроба – что-то вроде канализации, которая выводит токсины и грязь из женского тела в форме менструальной крови. «В одном тексте 1586 года, – пишет Рут Гудман, – например, говорится: «Все врачи согласны в том, что утроба подобна сточной канаве». Древние религиозные верования также утверждали, что женщины во время менструаций «нечисты» и в их присутствии сворачивается молоко, скисает вино, запотевают зеркала и «портится» слоновая кость. В официальную христианскую доктрину эти верования не входили, но они были распространены среди широких слоев населения. Впрочем, на самом деле согласны были не все врачи… уже Томас Рейнольд, автор первого трактата по гинекологии на английском языке, «Рождение человечества» (1545), считал, что в менструации самой по себе нет ничего грязного. «Я не знаю у женщин никаких тайных выделений, которые они должны от кого-либо скрывать; ни одна часть женского тела не более и не менее отвратительная, чем мужская», – писал он».

Учитывая религиозность людей Средневековья, саму необходимость менструации никто не оспаривал – раз такова воля Божья, значит, это для чего-то нужно. В основном врачи делились на две группы. Первая «считала менструальную кровь «ядовитой», концентрированной смесью различных отходов жизнедеятельности и ядов. Немалая часть их практики заключалась в том, чтобы обеспечивать регулярное и полное выделение менструальной крови, ибо даже следовые ее количества могли привести к печальным последствиям для физического и душевного здоровья женщины. Они предлагали различные лекарства, которые «вызывали женские истечения» (эти лекарства, кстати, часто содержали абортивные средства вроде болотной мяты)». Бытовало даже мнение, что менструальная кровь наносит вред людям, вынужденным находиться вблизи женщины, у которой идут месячные.

Вторая группа врачей считала, что сама по себе менструальная кровь «не может быть «ядовитой», но «вредна лишь в изобилии», то есть когда ее слишком много или слишком мало». Они основывали свое мнение на том, что «господствующая медицинская теория утверждала, что во время беременности та же самая менструальная кровь перестает вытекать из организма, потому что она требуется для выкармливания ребенка через пуповину». «Считалось, что источником крови в человеческом теле является печень, – пишет Клод Томассе в «Природе женщин». – Как только внутри плода формировалась печень, по вене, соединявшей его с материнским организмом, начинала поступать менструальная кровь, а, значит, питание, и так вплоть до момента родов. Появившись на свет, дитя питалось материнским молоком, которое было не чем иным, как измененной менструальной кровью: так обеспечивался щадящий переход от одного вида пищи к другому».

Звучит дико, но и такой подход был большим шагом вперед, потому что в Средние века женскую репродуктивную функцию обсуждали чуть ли не через силу. Как красноречиво жаловался Августин Блаженный: «Мы рождаемся между мочой и калом» – и действительно, эта мысль причиняла некоторым богословам настоящую моральную травму. Даже более-менее ученые труды, как пишет Хартнелл, «доносили среди прочего до читателя мнения о том, что от менструальной крови бронзовые предметы чернеют, гибнут посевы, а животные впадают в бешенство. Или о том, что во время менструации женщина способна передать свой проблемный темперамент невинному мужчине одним злым косым взглядом, похожим на взгляд ведьмы. В латинском тексте XIII века, De secretis mulierum, «О женских выделениях», первоначально предназначенном для наставления клириков относительно появления на свет детей, но быстро приобретшем известность как убедительное философское обоснование мизогинии, даже предполагается, что «если взять волосы женщины, когда у нее менструация, и зимой посадить их в плодородную унавоженную землю, то потом весной или летом, когда их согреет тепло солнца, от них произрастет длинная толстая змея».

Так что, с одной стороны, врачи вроде бы понимали, что это надо изучать, потому что от этого зависит продолжение рода человеческого. Но воспитание и вся общественная мораль были резко против, тем более что месячным уже было дано объяснение с религиозной точки зрения, следовательно, не было нужды лишний раз «пачкаться» об эту тему.