Тимоти С Вайнгард - Кровососы [Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории] [litres]

После недавних открытий Росса, Грасси, Финли, Рида и других ученых в области болезней, переносимых комарами, правительства и военные смогли эффективнее бороться с комарами, контролировать заражение и лечить эти болезни. Все это ярко проявилось во время Первой и особенно во время Второй мировой войны. Когда стало ясно, что переносчиками малярии, желтой лихорадки и других опасных и даже смертельных болезней являются комары, люди наконец-то научились бороться с ними научными методами.

Однако на изучение, развитие и экспериментальные испытания новаторских средств борьбы с комарами потребовалось время.

Мощный толчок исследованиям дала атака японцев на американскую военную базу Перл-Харбор.

Японцы разбудили спящего американского гиганта. Американский военно-промышленный джаггернаут придавал огромное значение исследованиям комаров и считал их уничтожение жизненно важным для победы в войне фактором. Хинин уступил место более эффективным синтетическим лекарствам от малярии, таким как атабрин и хлорокин. В 1939 году было изобретено чудесное средство борьбы с комарами – инсектицид ДДТ.

Но были и более зловещие последствия научного прорыва. Комары стали частью нашего военного арсенала, его биологическим агентом. Комары и переносимые ими болезни послужили предметом леденящих кровь экспериментов, биологическим оружием, которое применяли обе стороны конфликта. Люди научились направлять деструктивную силу комаров в борьбе со своими противниками. На Понтийских болотах в районе Анцио нацисты использовали малярийных комаров в качестве надежного биологического оружия против войск союзников, продвигавшихся к Риму.

Несмотря на то, что наука поняла роль комаров, придумала синтетические лекарства и настоящую панацею – инсектицид ДДТ, сдаваться насекомые не собирались и продолжали кровавую жатву. Комары раскрыли свою тайну, но в период между началом Первой мировой войны в 1914 году до безоговорочной капитуляции во Второй мировой войне в 1945 году комары все так же терзали и убивали миллионы солдат и гражданских лиц на планете. Но во время Второй мировой войны американские исследователи и солдаты, работавшие над совершенно секретным Малярийным проектом, сумели наконец-то разгадать загадочный код малярии, используя химическую формулу ДДТ. На горизонте забрезжила надежда.

В отличие от Второй мировой войны, во время Первой мировой войны комары, которые всегда с готовностью и энтузиазмом принимали участие в вооруженных конфликтах, оказались отстраненными от мест основных сражений. На Западном фронте комары держались в тени. Европейские театры военных действий располагались слишком далеко на севере, чтобы комары могли развернуться в полную силу. Но они частенько навещали менее значительные войсковые соединения, ведущие войну в Африке, на Балканах и Ближнем Востоке. Но влияние комаров было весьма ограниченным и не влияло на глобальный ход войны или ее результаты [93] На македонском фронте в Салониках британцы и французы, сражавшиеся с болгарами, сильно страдали от малярии. «Жаль, но вся моя армия находится в госпиталях с малярией, – отвечал французский командир, получивший приказ перейти в наступление в октябре 1915 года. – Невозможно что-то сделать, не имея ничего». Около 50 процентов французской 120-тысячной армии слегло с малярией. В 160-тысячной британской армии было отмечено 163 тысячи случаев обращения к врачам с малярией (более одного случая на каждого солдата). Военный корреспондент так описывал британских солдат: «Вялые, анемичные, несчастные, болезненные солдаты, для которых сама жизнь стала тяжким грузом, а сами они – тяжким грузом для армии». Когда в сентябре 1918 года болгары наконец сдались, армия союзников потеряла на этом фронте два миллиона дней службы из-за малярии. Аналогичная ситуация сложилась в Восточном Средиземноморье. Британская армия под командованием генерала Эдмунда Алленби продвигалась по Леванту на север, из Египта через Палестину в Сирию. Армия тоже страдала от малярии, но не так сильно, поскольку Алленби предусмотрительно запасся хинином и москитными сетками. Кроме того, армия шла по более возвышенной местности, чем на Балканах. Среди 2,5 миллиона британцев, служивших в Северной Африке, на Ближнем Востоке, в Галлиполи и на юге Кавказа, было отмечено лишь 110 000 случаев малярии. А вот испытывавших проблемы со снабжением и голодавших турок-османов болезнь преследовала активнее. В турецкой армии было отмечено 460 тысяч случаев заражения. . В Первой мировой войне с 1914 по 1919 год участвовало более 65 миллионов человек. Около 10 миллионов было убито, еще 25 миллионов ранено [94] Потери среди гражданских лиц точно не зафиксированы и остаются предметом споров. Но в целом можно сказать, что они составляли от 7 до 10 миллионов человек. . По разным оценкам, около полутора миллионов солдат страдали болезнями, переносимыми комарами. Среди них был и мой юный прадед Уильям Вайнгард. В отличие от 95 тысяч других, ему, к счастью, удалось выжить. Учитывая огромное количество сражавшихся и погибших, эта статистика кажется весьма скромной. На болезни, переносимые комарами, приходится менее одного процента всех военных смертей – совсем не то, что прежде. Одинокие комары оказались в изоляции на ничейной земле и не могли повлиять на итог великой войны за цивилизацию. Исход войны решался без их участия. Война на уничтожение велась в холодных окопах Западного фронта, зигзагами протянувшихся от Швейцарских Альп до бельгийского побережья Северного моря, и, в меньшей степени, на Восточном фронте – до русской революции 1917 года и последующей Гражданской войны.

А вот после заключения обманного мира в Версале болезнь оказалась гораздо более опасной и смертельной, чем во время самой войны. Пребывание в холодных, грязных окопах и центрах репатриации, где скапливались солдаты перед возвращением в свои дома в самых разных уголках света, вызвало эпидемию гриппа 1918–1919 годов. Эпидемия поразила более 500 миллионов человек и убила от 75 до 100 миллионов, то есть в пять раз больше, чем сама мировая война, ее породившая [95] Ученые до сих пор спорят о том, где был первый заболевший испанкой. Совершенно ясно, что это произошло не в Испании. Называются Бостон, Канзас, Франция, Австрия и даже Китай. Наиболее вероятной точкой кажется Бостон. . Грипп был не единственной болезнью, которую распространяли вернувшиеся домой ветераны, хотя в нашей коллективной памяти эта эпидемия затмила все остальные. Вспышки малярии случались в Австралии, Британии, Канаде, Китае, Франции, Германии, Италии, России и Соединенных Штатах. В межвоенные годы комары наверстывали упущенное, вызывая новые эпидемии. Несмотря на понимание того, что именно они являются переносчиками малярии, желтой лихорадки, филяриоза и лихорадки денге, бороться с ними, даже в богатых западных странах, было крайне тяжело.