Тимоти С Вайнгард - Кровососы [Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории] [litres]

Пока комары наращивали броню против ДДТ, малярийный плазмодий приспосабливался к новым медицинским препаратам. «Несмотря на то, что малярия известна нам с древних времен, – пишет Сония Шах, – в этой болезни есть нечто такое, что все еще умело противостоит нашему оружию». Хинин, хлорокин, мефлокин и другие препараты оказались бесполезными перед лицом первобытного инстинкта выживания упорного и стойкого малярийного плазмодия. Устойчивость к хинину была обнаружена в 1910 году, хотя наверняка встречалась намного раньше. В 1957 году, через двенадцать лет после начала использования хлорокина, американские врачи столкнулись с устойчивостью к этому препарату, обнаружив особый малярийный плазмодий в крови нефтяников, туристов, геологов и работников благотворительных организаций, которые возвращались в США из Колумбии, Таиланда и Камбоджи. Опыты на местных популяциях подтвердили худшие страхи маляриологов.

Прошло чуть больше десяти лет, и стойкий паразит сумел найти способы борьбы с лучшим противомалярийным препаратом, хлорокином. В 60-е годы «хлорокин стал широко применяться во всем мире, – пишет Лео Слейтер, – и плазмодий к нему приспособился». К этому времени препарат стал бесполезен на большей части Юго-Восточной Азии и Южной Америки. Устойчивые к хлорокину комары прекрасно себя чувствовали в тех регионах Индии и Африки, где препарат был в ходу особенно широко. К 80-м годам он полностью потерял эффективность. Ни подходящей альтернативы, ни препаратов нового поколения у человечества не было. Запасы дешевого хлорокина благотворительные организации отправляли в Африку до середины 2000-х годов, где на его долю приходилось 95 процентов всех противомалярийных средств.

Паразит продолжал приспосабливаться к нашим новейшим оборонительным средствам с той же скоростью, с какой мы их придумывали. Устойчивость к мефлокину была подтверждена всего лишь через год после коммерческого запуска этого препарата в 1975 году. Через десять лет случаи устойчивой к мефлокину малярии отмечались во всем мире. Во время недавних военных действий в малярийных зонах, таких как Сомали, Руанда, Гаити, Судан, Либерия, Афганистан и Ирак, выяснились побочные действия мефлокина – перед нами поднялся призрак атабрина времен Второй мировой войны. В 2012 году во время слушаний в Сенате США исследователи докладывали о «ярких кошмарах, нарастании тревожности, агрессии, бредовой паранойе, диссоциативных психозах и тяжелой потере памяти». Такими оказались самые распространенные, а порой и необратимые, побочные действия противомалярийного препарата, объединенные под общим названием «тяжелый синдром интоксикации». Вряд ли подобные побочные действия могут помочь солдату на поле боя. Наряду с посттравматическим стрессовым расстройством и травматическим повреждением мозга этот синдром, по мнению специалистов, стал «третьей характерной травмой современной войны». Отравление мефлокином со временем привлекло внимание средств массовой информации, поскольку солдаты и ветераны рассказывали о своих симптомах и состоянии. Хотя количество заболеваний было относительно небольшим, американцы и солдаты других стран коалиции заражались малярией и лихорадкой денге в местах ведения боевых действий.

На текущий момент лучшее средство, в особенности от смертельно опасной малярии falciparum, это сочетанная терапия на основе артемизинина (АСТ) – настоящий коктейль различных противомалярийных препаратов, собранных вокруг ядра артемизинина (как леденец, окутывающий сердцевину из жевательной резинки). Однако средство это относительно дорогое, примерно в двадцать раз дороже других, менее эффективных противомалярийных препаратов, включая примакин. Терапия на основе артемизинина бомбардирует паразита различными средствами, которые воздействуют на разные белки и нейроны малярийного плазмодия, подавляя его способность отражать одновременные атаки на множестве фронтов. Плазмодию становится трудно продолжать цикл размножения, в том числе дремать в печени, одновременно сражаясь за жизнь. Артемизинин наносит финальный удар, подкрепляя действие других препаратов. Такая терапия атакует не конкретный белок или нейронный путь, а ведет войну по всем направлениям.

Лекарственные свойства артемизинина, получаемого из полыни, весьма распространенного в Азии растения, были хорошо известны китайцам – и забыты. Если помните, во второй главе мы говорили о древнем (ему более 2200 лет) китайском медицинском манускрипте под простым названием «52 рецепта». В нем есть краткое описание лечебных и жаропонижающих свойств горького чая, приготовленного из весьма скромного растения Artemisia annua, то есть однолетняя полынь. С артемизинином мы прошли полный круг – это одновременно и древнейшее, и современнейшее противомалярийное средство в нашем медицинском арсенале.

Однако противомалярийные свойства этого вещества были вновь открыты лишь в 1972 году в рамках Проекта 523, инициированного Мао Цзэдуном. Это был совершенно секретный проект исследования малярии, проводимый китайской армией по просьбе Северного Вьетнама. В то время Северный Вьетнам вел войну с Соединенными Штатами. Малярия была серьезной проблемой для обеих сторон этого долгого конфликта. Вторжение иностранных войск, применение неэффективных таблеток хлорокина, массовая миграция не обладающего местным иммунитетом населения во Вьетнам, Лаос, Камбоджу и южные провинции Китая – все это позволило малярии пышным цветом расцвести в тропической жемчужине Дальнего Востока. «Вьетнамские джунгли быстро стали основным инкубатором устойчивой к препаратам малярии», – пишет Сония Шах о Проекте 523.

Чжоу Ицзинь, китайский врач, участник Проекта 523, вспоминал, что ученым «было приказано проводить полевые исследования тропических болезней во Вьетнаме. Китай поддерживал Северный Вьетнам и обеспечивал медицинскую помощь. Следуя приказу, мы с моими товарищами переправились через залив Бейбу (Тонкинский) и по тропе Хо Ши Мина углубились в джунгли – это был единственный способ доставки ресурсов в Северный Вьетнам, потому что США жестоко бомбили эти территории. Во время пути на нас постоянно сыпались американские бомбы. Во Вьетнаме я стал свидетелем тяжелейшей малярии, которая лишила сил почти половину армии. Иногда боеспособность снижалась на 90 процентов из-за того, что солдаты болели. В ходу была поговорка: «Мы не боимся американских империалистов, но мы боимся малярии». Впрочем, малярия в одинаковой степени была опасна для обеих сторон».

Сражение с комарами в Хоа Лонг, Южный Вьетнам, 1968: капрал Лес Нанн из 1-го австралийского полка опрыскивает вьетнамскую деревню пестицидами с помощью переносного опрыскивателя. Нужно было любыми средствами снизить заболеваемость малярией австралийских солдат и вьетнамского гражданского населения. Подобные команды сопровождали машины с громкоговорителями, с помощью которых смысл действий объясняли местным жителям. (Australian War Memorial)