Василий Сидоров - Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона

Как правило, каторжники выполняли бессмысленный труд. Скажем, в тюрьме «Колдбат Фидлз» одним из «воспитывающих» занятий было перетаскивание пушечных ядер по двору: мужчины выстраивались на расстоянии трех метров друг от друга, один из них поднимал с земли ядро и клал на землю возле соседа, который должен был тащить его дальше. Арестанты тяжело дышали, от пота у них скользили руки, но упражнение продолжалось ровно 1 час 15 минут.

Другое занятие: ступальное колесо – горизонтальный цилиндр с 24 ступенями снаружи. По полчаса в день арестанты становились «белками на колесе». В тюрьме Бодмин в Корнуолле женщины-арестантки работали на колесе по восемь часов в день, перемалывая зерно для кухни и близлежащей психиатрической лечебницы.

Малолетних преступников отправляли в «Тотхилл Филдз», бывшую тюрьму «Брайдуэлл». По данным на 1851–1852 годы 55 арестантов моложе 14 лет оказались в тюрьме за кражу товара на сумму шесть пенсов и ниже.

У девочки, укравшей ботинки, спросили, зачем она это сделала.

– Дык у меня ж своих не было, – отвечала «преступница».

Известно немало случаев, когда дети демонстративно били на улицах стекла и фонари, – чтобы их «забрал бобби». Ведь в тюрьме кормили, давали горячую ванну раз в месяц и обували в самые настоящие сапоги!

Для Ватсона и Холмса низший класс – это поистине какое-то неведомое племя, как зулусы или ашанти.

«Видите, как хорошо видны отсюда люди, снующие в свете газовых фонарей?

– Они возвращаются домой после работы в доке.

– Какие они усталые и грязные! Но в каждом горит искра бессмертного огня. Глядя на них, ни за что не скажешь этого. И тем не менее это так. Странное все-таки существо человек.

– Кто-то назвал человека животным, наделенным душой.

– Уинвуд Рид хорошо сказал об этом, – продолжал Холмс. – Он говорил, что отдельный человек – это неразрешимая загадка, зато в совокупности люди представляют собой некое математическое единство и подчинены определенным законам. Разве можно, например, предсказать действия отдельного человека, но поведение целого коллектива можно, оказывается, предсказать с большей точностью. Индивидуумы различаются между собой, но процентное отношение человеческих характеров в любом коллективе остается постоянным. Так говорит статистика» [270] Дойль А. К. Знак четырех. .

Так может рассуждать об индусах Редьярд Киплинг.

Среди людей низшего класса попадаются достойнейшие личности – так же и мистер Киплинг бывает об отдельных индусах весьма высокого мнения. Нищий Хью Бун, в которого превращается для заработка милейший Невилл Сент-Клер, ярок и интересен – прямо как смелый гурк или устремленный в духовные искания брахман.

Таков и Генри Вуд, лицо которого, «сейчас темное и изнуренное, когда-то, должно быть, было изумительно красивым. Он посмотрел на нас глазами с пожелтевшими белками и молча, даже не сделав попытки привстать, указал на свободные стулья» [271] Дойль А. К. Горбун. .

Солдат, преданный своим полковником, он попадает в плен к сипаям. «Прошло больше года, прежде чем я снова увидел лицо белого человека. Меня терзали и мучили, я пытался бежать, но меня поймали и снова терзали и мучили. Вы видите, в какую развалину я превратился» [272] Там же. .

Под конец жизни хочет еще раз увидеть родную Англию… В ней он – бродячий артист, жилец самого дна, но вызывает жалость и симпатию.

К пролетариям надо уметь найти подход!

«Самое главное, – начал Холмс, когда мы расположились на снастях ялика, – имея дело с простыми людьми, не давать им понять, что хочешь что-то узнать у них. Стоит им это понять, сейчас же защелкнут створки, как устрицы. Если же выслушивать их с рассеянным видом и спрашивать невпопад, узнаешь от них все, что угодно» [273] Дойль А. К. Знак четырех. .

Опять вспомним мистера Киплинга…

Трущобы упоминаются в «Приключениях Шерлока Холмса» множество раз, но никогда не расследуются преступления, совершенные в трущобах, в среде низшего класса. Люди низшего класса попадают на страницы «Приключений Шерлока Холмса» исключительно как свидетели того, что совершено против представителей высшего или среднего класса, или как преступники.

Убийца Черного Питера, Патрик Кэрнс – гарпунщик, человек низшего высшего класса: он готов уйти в море за восемь фунтов в месяц, то есть за 96 фунтов в год. По понятиям низшего класса, он довольно обеспеченный человек.

Упоминается в этом рассказе и «каменщик, по имени Слэтер, который шел из Форрест-Роу около часа ночи за двое суток до убийства, остановился у владений капитана и посмотрел на квадрат света, видневшийся сквозь деревья» [274] Дойль А. К. Черный Питер. .

Но, строго говоря, сам Черный Питер, капитан Кэрри, уже человек среднего среднего класса – пусть опустившийся, впавший в алкоголизм.

К низшему среднему классу относится «Беппо, итальянец-ремесленник. Иногда исполняет у меня в лавке кое-какую работу. Может резать по дереву, золотить рамы, всего понемножку». Таковы же и все остальные «около пятидесяти рабочих, занятых резьбой и формовкой» [275] Дойль А. К. Шесть Наполеонов. .

К низшему среднему классу относится стюард Джим Браунер, убийца своей жены, пославший ее ухо и ее возлюбленного сестре жены, Саре Кушинг [276] Дойль А. К. Картонная коробка. . К низшему низшему классу он будет относиться только после того, как выйдет с каторги… Если выйдет.

К низшему среднему и низшему высшему классам относятся циркачи из заведения мистера Рондера [277] Дойль А. К. Женщина под вуалью. .

Мистер Джонатан Смолл – беглый каторжник. Он – человек низшего низшего класса, и ничего тут не поделаешь. Как бы разумно он ни рассуждал и чем бы ни занимался.

В Индии он еще как-то может просуществовать… В Англии он – на дне жизни. Но и он – вовсе не порождение дна! Он – человек среднего низшего класса, который не удержался в своем классе по рождению.

Его история, которую он излагает очень доходчиво, предельно ясно показывает, как англичанин в эпоху Ватсона и Холмса мог очутиться на дне жизни: «Родом я из Вустершира, родился в местечке под Першором. Если вы заглянете к нам, найдете не одно семейство Смоллов. Я часто подумывал съездить туда, но я никогда не был гордостью своего семейства и сомневаюсь, чтобы они очень мне обрадовались. Все они люди почтенные, ходят в церковь, пользуются уважением в округе. Они фермеры, а у меня всегда были дурные наклонности. Когда мне было восемнадцать лет, я попал в историю из-за одной девушки. Спасло меня только то, что я завербовался и стал солдатом королевы в Третьем линейном пехотном полку, который как раз отправлялся в Индию.