Василий Сидоров - Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона

В Средние века центрами для европейцев были Рим и Иерусалим.

Иерусалим захватили мусульмане, Париж превзошел Рим… Его и считали главным городом христианского мира. К XIX веку германцы и скандинавы, да и некоторые славяне, превзошли старые имперские земли. А самосознание жителей периферии цивилизованного мира у славян, во многом и у германцев, осталось.

В России это особенно видно – мы до сих пор спорим, европейцы мы или еще не совсем. Немцы прекратили такие споры к середине, поляки – к концу XIX столетия.

Англия никогда не считала себя частью континента, а центры культуры континентальной Европы были ей даже враждебны.

Рим со времен Генриха VIII – столица проклятого папизма. Париж – злейший враг и конкурент.

Британцы уже XIV–XV веков могли посочувствовать иностранцу, поселившемуся в стране: не повезло бедняге, он родился не англичанином. С конца XVI века ощущение островной изоляции, зацикленности на самих себе окончательно соединилось с представлением, что именно Британия – центр мира.

Это ощущение «я центр мира», «я образец цивилизации» очень сильно у англичан. Оно нимало не противоречит классическому «это так по-английски»! Все, что «по-английски» – однозначно то, что хорошо. И одновременно – высшее достижение цивилизации вообще. Включая порки в школах, щели в два пальца в оконных рамах, побоища во время футбольных матчей, травля собаками выдр и лисиц…

Грубость варваров как эталон цивилизованности.

Одновременно многие стороны английского самосознания выдают комплекс неполноценности, острую защитную реакцию. Рассказывая о горном деле, лектор в Оксфорде повествует, как еще в бронзовом веке разрабатывались рудники меди и олова, как становилась британское горное дело… И добавляет с широкой улыбкой:

– А потом пришли французские инженеры.

Публика радостно смеется. Действительно!

С тем же успехом в России можно рассказать, как медные рудники на Урале и в Хакасии разрабатывались народами бронзового века, потом русскими поселенцами, потом промышленниками….

– А потом пришли немецкие инженеры!

Но в России этого не рассказывают. У нас просто мозги иначе устроены.

У сэра Артура Конан Дойля мозги устроены вполне по-английски.

Повествование о записках доктора Ватсона начинается с его рассказа о себе: «В 1878 году я получил степень доктора медицины в Лондонском университете и отправился в Нетли [329] То есть в военный госпиталь, расположенный неподалеку от Саутгемптона. для прохождения курса полевой хирургии. По окончании занятий, в положенный срок, я был приписан в качестве ассистента хирурга к Пятому Нортумберлендскому стрелковому полку. Мой полк в то время стоял в Индии, и, прежде чем я прибыл на место службы, началась Вторая афганская кампания [330] Эта кампания происходила в 1878–1880 годах. .

Высадившись в Бомбее, я узнал, что моя часть, преодолев перевалы, уже продвинулась далеко в глубь территории противника. Вместе со многими другими офицерами, оказавшимися в такой же ситуации, я отправился вдогонку и, благополучно добравшись до Кандагара, нашел свой полк и сразу же приступил к исполнению новых обязанностей.

Многим эта кампания принесла славу и продвижение по службе, но для меня обернулась сплошными неудачами и бедствиями.

Переведенный из своего полка в Беркширский, я участвовал в роковой битве при Мейванде [331] Одно из важнейших сражений Второй афганской кампании, битва при Мейванде произошла 27 июля 1880 года. Двадцать пять тысяч афганских всадников наголову разбили 2476 британцев, из которых 969 человек были убиты, а 177 ранено. Аюб-хан не решился продолжать преследование, потеряв от 2500 до 3000 своих воинов. . Там был ранен в плечо джезайлской пулей [332] Так называли заряды, в которых вместо свинцовых пуль применялись обрубки гвоздей и куски железа. , которая раздробила мне кость и задела подключичную артерию. Я непременно попал бы в руки кровожадных гази [333] То есть мусульман, давших клятву не щадить неверных. , если бы не преданность и храбрость моего ординарца Мюррея; он взвалил меня на вьючную лошадь и благополучно доставил на британские позиции.

Измученного болью и ослабленного долгими лишениями, которые выпали на мою долю, меня с полным обозом других раненых отвезли в главный госпиталь, располагавшийся в Пешаваре. Там я оправился от ранения и окреп настолько, что уже ходил по палате и даже понемногу загорал на веранде, но тут меня внезапно сразил брюшной тиф – это вечное проклятие наших индийских владений. Несколько месяцев жизнь моя висела на волоске, а когда я наконец пришел в себя и начал выздоравливать, то оказался так слаб и истощен, что консилиум врачей решил, не медля ни дня, отправить меня в Англию. Меня доставили на транспортное судно «Оронт» и месяц спустя высадили в Портсмуте с непоправимо разрушенным здоровьем. Впрочем, отечески заботливое правительство разрешило мне использовать следующие девять месяцев на то, чтобы попытаться поправить его» [334] Дойль А. К. Этюд в багровых тонах. . В общем, биография военного человека.

Позже Холмс говорит об Ватсоне: «И сразу видно, что вы привыкли носить военный мундир, – послушайте, Ватсон, перестаньте наконец засовывать носовой платок в рукав, так у вас никогда не будет благопристойного вида» [335] Дойль А. К. Горбун. .

Тут заметим: на военном мундире не были предусмотрены карманы, поэтому военные засовывали носовой платок в рукав.

В общем, у Ватсона и бытовые привычки военного.

Имитировав свою смерть, Шерлок Холмс «два года пропутешествовал по Тибету, посетил из любопытства Лхасу и провел несколько дней у далай-ламы. Вы, вероятно, читали о нашумевших исследованиях норвежца Сигерсона, но, разумеется, вам и в голову не приходило, что то была весточка от вашего друга. Затем я объехал всю Персию, заглянул в Мекку и побывал с коротким, но интересным визитом у калифа в Хартуме… Отчет об этом визите был затем представлен мною министерству иностранных дел» [336] Дойль А. К. Пустой дом. .

Называя вещи своими именами, Холмс активнейшим образом шпионит.

Слава норвежца Сигерсона не достигла моих ушей, но, может быть, сэр Артур имеет в виду Свена Андерса Гедина (1865–1952)? Он, правда, не норвежец, а швед. Выходец из старинной и очень богатой буржуазной шведской семьи, свои многочисленные путешествия в Центральную Азию Гедин совершал за собственный счет. Он был последним человеком, которого шведский король возвел во дворянство – в 1902 году. Германофил и личный друг Адольфа Гитлера, Гедин в конце 1930-е то ли сам вел нацистские экспедиции в Тибет, то ли активно их консультировал.