Алан Ле Мэй - Непрощённая

Кассиус что-то рассерженно проговорил на языке индейцев.

— Скажите мне, чего вы хотите, если вы хотите за неё больше. Хотя цена, которую я предлагаю вам, очень хорошая. Но если вы настаиваете, я заплачу вам больше. Я не уеду отсюда без своей сестры. У меня с собой двадцать два воина. У вас же — всего двое мужчин и три женщины, одна из которых очень старая. Вы в плохом положении.

Кассиус высунул в бойницу ружьё и выстрелил так, что пуля просвистела над самым ухом Потерянной Птицы. В доме запахло порохом. Серый конь Потерянной Птицы вздрогнул, но не сдвинулся с места. Потерянная Птица улыбался, и его улыбка была полна безграничного презрения. Судя по всему, он прекрасно представлял себе, в каком безвыходном положении оказались сейчас те, кто находился внутри дома Закари, и что им неоткуда было ждать реальной помощи. Он также, должно быть, ясно представлял себе, что сможет и чего не сможет сделать в этой ситуации Кассиус, как далеко он пойдёт и чего он никогда не сможет сделать. Поэтому он и улыбался так.

— Ты хорошо стреляешь. Поэтому ты выстрелил так, чтобы не задеть меня. Потому что если бы ты задел меня, то тогда все, кто находится сейчас в вашем доме, превратились бы в трупы. Ты отлично знаешь это. А теперь слушай меня. Я снова скажу тебе это. Множество раз вы приходили к нам, чтобы забрать своих людей у нас... — И Потерянная Птица вновь начал произносить своё тщательно приготовленное обращение.

Рейчел подошла к Кассиусу и прошептала ему в ухо:

— Ты видишь, Кассиус — ничего хорошего из этого не выйдет!

Кассиус вздрогнул.

— Стой там, где я тебя поставил! — яростно прошептал он.

— Нет, Кассиус, никакого сражения не будет, — сказала она. — Пропусти меня к нему. Я прекрасно поняла, что он сказал. На этот раз, я всё поняла.

— Не обращай внимания на его лживые индейские басни! — закричал Кассиус. — Ты не...

— Он сказал правду, Кассиус. Я и так уже давно знала это. И я сейчас я покончу с этим. Раз и навсегда.

— Ты не выйдешь к нему. Я не позволю тебе. — Но в голосе Кассиуса не было слышно настоящей уверенности. Возможно, его потрясло то, что она, оказывается, знала всю правду о себе.

— Вероятно, тебе удастся силой задержать меня. Но пока ты будешь бороться со мной, они воспользуются этим, чтобы войти прямо сюда. Дай мне выйти к Потерянной Птице.

Кассиус уставился на Рейчел, поражённый тем безжизненным тоном, каким она изрекала эти невероятные, режущие слух слова.

— Здесь что, все сошли с ума кроме меня самого? — закричал он. — Господи, я знаю, как уладить это дело!

Потерянная Птица продолжал произносить своё обращение к белым. Его громкий, хорошо поставленный голос был прекрасно слышен в доме. Кассиус вновь поднял своё ружьё и на этот раз прицелился прямо в голову индейца. Грянул выстрел. Пуля попала в голову Потерянной Птицы. Индеец рухнул вниз. Когда он упал, все, кто был в доме, увидели, что выстрелом ему снесло всю заднюю половину черепа. Серый конь почувствовав, что на нём нет больше всадника, отскочил в сторону и помчался прочь.

Кассиус стрелял на поражение, стрелял из укрытия и без предупреждения, стрелял с такого расстояния, с какого невозможно было промахнуться. Он стрелял в безоружного индейца, который сидел прямо перед ним и ясно демонстрировал то, что пришёл с мирными намерениями. Кассиус прекрасно понял сам, что он натворил, и поэтому никогда не пытался оправдываться. Впрочем, он никогда не признавался и в том, что его решение убить Потерянную Птицу было ошибочным и что он как-то жалеет о нём.

— Кэш, что ты наделал! — закричала Рейчел. — Теперь они уже никогда не отступят. Они будут воевать с нами, пока не убьют нас всех!

— Могу поспорить, что это будет именно так, — мрачно процедил Кассиус.

— Отныне они никогда не оставят нас в покое. Пока они будут...

Он резко оборвал её:

— В таком случае, тебе уже нет никакой нужды выходить к ним, не так ли? Возвращайся к своей бойнице, быстро!

Некоторое время снаружи царила тишина. Выстрел заставил цикад замолчать, и над прерией повисло какое-то неестественное безмолвие. Но затем оно взорвалось громоподобным боевым кличем индейцев «Ва-ва-ва-ва-ва». К этому кличу присоединились десятки других голосов. Казалось, рядом с домом находится огромное количество индейцев. Однако пока, кроме трупа Потерянной Птицы, ни одного индейца не было видно.

Раздалось несколько хаотичных выстрелов. Одним из них раздробило деревянные ставни, прикрывавшие окна снаружи.

— Всем лечь на пол! — скомандовал Кассиус.

Последовало ещё несколько выстрелов. На пол полетели щепки, куски деревянной обшивки стен и дранки.

Кассиус поморщился:

— Ещё немного, и они перестанут. Надо подождать.

Он оказался прав. Кайова палили по дому Закари просто потому, что были в ярости из-за убийства Потерянной Птицы и выражали этой стрельбой своё негодование. Чёткого плана, как действовать дальше, у них пока не было, и вскоре стрельба прекратилась.

Кассиус выглянул в окно и через некоторое время доложил:

— Я вижу двоих-троих индейцев, которые периодически высовывают свои головы из-за гребня холма. Судя по всему, они наблюдают за нами. Им хочется узнать, что мы будем делать.

— И что же мы будем делать? — спросил Энди.

— Ничего, — отрезал Кассиус. Сжимая в руках ружьё, он внимательно следил за манёврами индейцев. Один воин показался над гребнем холма и тут же скрылся. Второй воин высунулся из-за гребня холма неподалёку и тоже быстро исчез. Наконец один воин, чьё смуглое тело было раскрашено в белую боевую окраску, встал во весь рост и на некоторое время замер, сжимая в руке топор. Кассиус прицелился и выстрелил. Воин упал, и его тело начало сползать вниз. Кассиус выстрелил снова. «Кажется, я убил его», — подумал он, перезаряжая ружьё.

Наступила тишина. Индейцы ничего не предпринимали. Местность вокруг дома семьи Закари казалась совершенно спокойной.

— Это прекрасная возможность для нас немного перекусить, — пробормотал Кассиус. — Боюсь, что потом таких возможностей они нам уже не предоставят.

Выглядывая в окно, Кассиус старался предугадать, как поведут себя кайова. Скорее всего, они попытаются напасть на них перед самым закатом, воспользовавшись сгущающейся темнотой и рассчитывая, что в этом неверном свете обороняющиеся не смогут разглядеть их манёвров.

Было ясно и то, что, скорее всего, они попытаются унести труп Потерянной Птицы, валявшийся прямо перед их домом, чтобы похоронить его. Это тоже требовалось учитывать.

Рейчел молча смотрела на тело Потерянной Птицы, которое лежало перед их домом. Она понимала, что это — её брат, или по крайней мере двоюродный брат. То есть человек, близкий к ней по плоти и по крови. Но она не испытывала к нему никаких чувств. Только гнев и ненависть. Точно такие же чувства она испытывала и по отношению ко всем остальным кайова. Это были не люди, а какие-то отвратительные существа, которые прибыли сюда, чтобы уничтожить всё, что было дорого ей, всё, что она по-настоящему любила.