Алан Ле Мэй - Непрощённая

Барабаны били всё громче. Казалось, ими всеми управляет одна огромная невидимая рука — так удивительно слитно и слаженно они звучали. Устрашающий звук закончился одним мощным громоподобным ударом, после чего барабанная дробь на мгновение стихла, чтобы тут же начаться снова. Сначала барабаны звучали тихо, но затем, с каждой минутой, всё громче и громче, пока всё не закончилось вновь этим страшным громоподобным ударом. За ним последовала томительная пауза, после чего барабаны зазвучали опять.

Рейчел бросила взгляд на Энди. Он был нахмурен и сосредоточен. Его руки двигались быстро и ловко, разливая свинец по формочкам, выравнивая готовые пули, готовя новую порцию расплавленного свинца. На неожиданный барабанный бой индейцев, окруживших их дом, он прореагировал лишь тем, что его движения стали ещё более быстрыми. Он торопился успеть закончить всё к тому моменту, когда придётся отстреливаться из всех видов оружия, какое у них только было.

— Пока я занимаюсь здесь пулями, пойди проведай маму, — отрывистым голосом обратился он к Рейчел.

Девушка тихонько вошла в спальню Матильды. Сквозь узкие щели плотно прикрытых ставен в комнату проникал багровый свет заката, окрашивая всё в странно-тревожный красноватый цвет.

Когда Рейчел остановилась возле кровати Матильды, веки старой женщины дрогнули, и она посмотрела на Рейчел. Сначала она словно не узнавала Рейчел, но затем из глаз её вдруг полились слёзы:

— Моя дорогая Рейчел... моя любимая, моя драгоценная девочка. Мне так жаль...

Она так никогда и не узнала, о чём жалела перед самой смертью Матильда, потому что у неё тут же началась агония. Может быть, она жалела о том, что не успела до конца позаботиться о своих детях? Или о себе самой? Наблюдая за тем, как Матильда хрипит с искажённым лицом, Рейчел хотела позвать Энди, но странный страх сковал её губы и язык, и она беспомощно застыла на месте. Девушка пришла в себя только тогда, когда почувствовала, что Энди находится рядом с ней. Не в силах говорить, Рейчел только кивнула в сторону Матильды. Энди низко наклонился над матерью. Она хрипела и задыхалась, и вдруг её дыхание прекратилось. Энди тут же начал делать ей искусственное дыхание, и ему это удалось: Матильда снова задышала. Но вскоре её дыхание вновь прекратилось. На этот раз уже окончательно.

Рейчел медленно накрыла простыней лицо мёртвой Матильды. Энди стоял рядом и кусал губы, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

— Не забудь про пули, — с трудом проговорила Рейчел. — Иди займись ими. А я пока сделаю здесь всё, что требуется.

Энди, шатаясь, с трудом добрался до жаровни. Рейчел видела, как он хлюпал носом и несколько раз утирал рукавом набежавшие слёзы. Но когда он присел над жаровней и продолжил отливать пули, его движения вновь были чёткими и слаженными.

Солнце село, и землю окутала темнота. Но индейские барабаны продолжали стучать в наступившей темноте. Вновь и вновь повторялся их устрашающий бой, завершавшийся серией громоподобных ударов, от которых, казалось, сотрясается сама земля. Сквозь бой барабанов можно было также расслышать завывания и крики шаманов, призывавших на помощь духов предков и потусторонние силы, которые должны были помочь индейским воинам победить белых.

Рейчел принесла в спальню ведро тёплой воды и чистое бельё и плотно закрыла за собой дверь. Она подвязала челюсть Матильды повязкой и накрыла её лицо белым лоскутом ткани. Затем она стала обмывать тело женщины. Обмывая Матильду, она поразилась, какой чистой, нежной и белой была кожа в районе её плеч по контрасту с обожжёнными солнцем, загрубевшими руками, которыми она постоянно работала.

«Они никогда не коснутся тебя, — неслышно пообещала она Матильде. — Я не позволю им снять с тебя скальп, изуродовав твои прекрасные волосы».

Матильда лежала перед ней мёртвая, и всё, что было связано с ней, тоже ушло в небытие. Ушли в небытие её мечты о том, что когда-нибудь они смогут переехать отсюда и жить в каком-то другом месте, там, где, как мечтала Матильда, все дома будут красивыми и аккуратными, выкрашенными белой краской и стоящими на изумрудных травяных лужайках, а перед ними по чистым ровным дорожкам будут разъезжать элегантные экипажи, запряжённые породистыми лошадьми. Матильда мечтала о том, что каждый такой домик будет увит густым плющом и о том, что перед ним будут разбиты красивые клумбы с анютиными глазками. А по воскресеньям звон колоколов местной церкви будет созывать людей на воскресную проповедь.

Рейчел старалась представить себе, что сама Матильда сейчас отправилась как раз в такое место, но у неё ничего не получалось. Она одела Матильду и накрыла её сверху чистой белой простыней.

«Роковым днём для Матильды стал тот день, когда я появилась на свет, — пронеслось в голове у Рейчел. — Если бы я не родилась, то Матильда спокойно жила бы со своими тремя сыновьями, жила бы долго и счастливо... уж конечно, дольше, чем сейчас. Если бы не я...»

В отличие от всех остальных людей Рейчел точно знала причину, по которой умерла Матильда. Она считала, что у Матильды просто разорвалось сердце от горя. Из-за этого она и умерла. А сердце у неё разорвалось потому, что... Впрочем, Рейчел не хотелось сейчас больше думать об этом. Она чувствовала страшную тяжесть и усталость. Она была вся вымотана и измучена до предела. И только где-то очень глубоко внутри неё жила железная решимость — решимость не дать индейцам осквернить тело Матильды. Чего бы ей самой это ни стоило.

Когда Рейчел вышла из спальни Матильды и плотно прикрыла за собой дверь, она увидела, что Энди по- прежнему сидит перед пылающим очагом и держит в руках формочку для отливки пуль.

Энди слабо улыбнулся своей сестре и произнёс, кивнув на отлитые им пули:

— Я думаю, что это будет первый бой в жизни моих игрушечных солдатиков.

Рейчел опустила голову.

— А что мы будем делать, когда у нас закончатся пули? — глухо спросила она.

— Нам придётся отбиваться ножами. У тебя есть нож?

Рейчел отрицательно покачала головой.

— Тогда я дам тебе хороший охотничий нож. Вот, держи. — Он протянул девушке нож. Критически посмотрев на Рейчел, Энди добавил: — Тебе надо носить нож на поясе. Так тебе будет удобнее. Дай я сделаю тебе дополнительные дырочки на ремне, чтобы тебе было сподручнее.

Он нацепил на пояс Рейчел острый охотничий нож, и они стали ждать. Тьма сгустилась и стала почти непроницаемой.

Вскоре они оба были готовы к рукопашной схватке. Энди также приготовил топор и поставил его возле двери — на случай, если какой-нибудь индеец сумеет прорваться внутрь дома.

Барабанная дробь ещё раз достигла устрашающего оглушительного крещендо, затем стихла, и больше не возобновлялась. От неожиданно наступившей тишины заложило уши. Энди прошептал: