Алан Ле Мэй - Непрощённая

Сам Бен тоже поскакал вперёд навстречу братьям и, встретившись с ними, обменялся с Кассиусом и Энди крепкими рукопожатиями. Внешне Бен очень походил на своего отца, Уильяма Закари, и было видно, что он унаследовал от него силу и властность. А за те четыре года, что он являлся главой семьи вместо покойного Уильяма, Бен стал выглядеть гораздо старше своих двадцати четырёх лет — теперь почти все давали ему не меньше тридцати.

— Я вижу, Бен, что ты притащил сюда ещё пару донельзя расшатанных и заезженных фургона, — покачивая головой, проронил Кассиус. — Ну что ж, я приведу их в порядок. Мне для этого потребуется каких-то несколько сотен часов непрерывной работы.

— Мне пришлось взять эти фургоны, чтобы погрузить в них запасы еды и повара, — попытался объяснить Бен. — Иначе бы мы просто не доехали. Но вот тот фургон, что двигается вторым, вполне крепок. Думаю, мама сможет разъезжать в нём по прерии весной. Кстати, как она себя чувствует?

— Она чувствует себя неплохо. Думаю, очень скоро тебе придётся показать ей, как управляться с этими двумя фургонами.

Бен и Кассиус обменялись взглядами. Им надо было о многом поговорить, но они оба понимали, что не следует делать этого в присутствии самого младшего, Энди.

— Ну что ж, — сказал Бен наконец, — давай отъедем в сторону.

Они пришпорили лошадей и отъехали на несколько десятков метров в сторону, и когда Кассиус убедился, что Энди в любом случае не сможет их услышать, он взорвал свою бомбу:

— Здесь побывал Эйб Келси.

Глаза Бена невольно расширились, но он несколько секунд хранил молчание, ничем не выдавая своего отношения к этому известию, а потом спросил:

— Он был рядом с домом?

— Подъехал к самому окну. Подъехал и свесился с лошади, чтобы заглянуть в него.

Бен вновь погрузился в задумчивое молчание.

— А на какой лошади он подъехал?

— На какой-то заезженной старой кляче. Сам я не видел ни его, ни лошади. Их видели мама и Рейчел.

Бен кивнул. Тот факт, что у Эйба Келси не было приличной лошади, говорило о том, что индейцы кайова отнимают у него хороших лошадей всякий раз, как только ему удаётся разжиться ими. Это свидетельствовало о том, что ему так и не удалось завоевать никакого авторитета или серьёзного положения среди краснокожих. Ну что ж, это было немаловажное обстоятельство...

Затем Бен негромко спросил:

— А Рейчел...

Кассиус не дал ему договорить:

— Нет, пока она, похоже, ничего толком не знает. Единственное, что она сделала — это назвала само имя Келси. Не знаю, от кого она вообще узнала это имя. То ли оно как-то вырвалось у нашей мамы, то ли она выяснила его каким-то другим способом... но мне кажется, что это всё равно ничего особенного не значит.

— Да, — медленно проговорил Бен Закари, — похоже, это так, и то, что она просто назвала имя Эйба Келси, ничего особенного не значит. Но хочешь я скажу тебе одну вещь?

Бен натянул поводья и заставил лошадь совсем остановиться. Кассиус искоса смотрел на него. Он вдруг заметил, что Бен выглядит значительно более уставшим, чем можно было бы ожидать в результате его не слишком уж продолжительной поездки.

— Кэш, — сказал наконец Бен, — мне пришлось убить человека.

Он смотрел прямо перед собой, избегая встречаться взглядом со своим братом, и поэтому не мог видеть, как гримаса удивления исказила лицо Кассиуса. Когда Кассиус овладел собой, то он обыденным тоном проронил:

— Как это произошло?

— Так, как это всегда происходит... — пробормотал сквозь зубы Бен Закари. — Прозвучал выстрел из револьвера, и один паренёк, которого я нанял в тот день, свалился мёртвым в пыль. Да, видимо, он сам первый нажал на курок, но его спровоцировали это сделать. — Он посмотрел брату в глаза: — Тот негодяй, который спровоцировал его выхватить револьвер, обвинил его в том, что он собирается работать на любовника грязной краснокожей.

— Но когда же ты сам...

— Когда я это сделал? Да почти в ту же самую секунду. Я попытался вступиться за своего парня, но когда я шагнул вперёд, я увидел, что убийца поворачивается ко мне, услышал звук взводимого курка и выстрелил.

Братья некоторое время молчали. Наконец Кэш выдавил улыбку.

— Ну что ж, это означает, что мы оба теперь в одинаковом положении. — Он протянул руку брату, и Бен крепко пожал её. — В прошлом году со мной приключилось почти то же самое. — Кэш испытующе посмотрел на брата: — Мне казалось, ты знал об этом.

Бен кивнул:

— Да, знал. Но я не собирался ничего говорить об этом, пока ты сам не заговоришь.

— Благодарю, Бен.

В эту секунду братья стали ближе, чем когда-либо прежде, хотя ни один из них даже не задумывался об этом.

— Нам надо поймать Эйба Келси и вздёрнуть его, — произнёс после долгой паузы Кассиус Закари. — Нам давно следовало выследить его и сделать это. — Он прищурился: — Думаю, нам следует объединиться с Роулинсами. Ты и сам знаешь, что нет никого упрямее старого Зеба Роулинса. А он ненавидит индейцев, как никто другой. И если он тоже заимеет зуб против Келси, то с Келси будет покончено. А если мы не сделаем этого, то в конце концов Келси вынудит нас бросить всё и уехать из этих мест.

— Чёрт... — Бен вспыхнул и стиснул кулаки.

— В чём дело, Бен?

Глаза Бена горели, а голос его невольно задрожал, когда он проговорил:

— Кэш, если кто-то когда-нибудь станет преследовать её, я убью его... я убью их всех, кто бы это ни был... я знаю, что я сделаю это — я убью всех, до единого человека, если только кто-то попытается причинить ей вред.

Кассиус прекрасно понимал брата. В течение многих лет их семье приходилось тщательно оберегать Рейчел от любого вреда, который кто-то мог причинить ей, и одновременно оберегать саму Рейчел от того, чтобы она не узнала, как именно она появилась в семье Закари. Забота о Рейчел, забота о сохранении её тайны и забота о сохранении этой тайны от самой девушки заставляла Закари предпринимать многочисленные меры предосторожности на протяжении двух десятков лет, и само это сделало Рейчел необычайно дорогой для них. И они были готовы сделать всё для того, чтобы оградить Рейчел от каких-либо неприятностей и защитить его.

Сама Рейчел выросла в полном убеждении, что она — одна из Закари. Однако на самом деле она никогда не принадлежала к семейству Закари. Никто не знал, кто был её родственником и вообще из какого племени она была.

И только Эйб Келси бахвалился, что он точно знал всё.

И в этом была доля истины. Он, и никто, кроме него, был рядом с Уильямом Закари, когда тот семнадцать лет назад обнаружил лежащее в траве прерии голенькое тело девочки, которое он поднял и забрал к себе. Зная это обстоятельство, многие были склонны верить и всему остальному, что говорил Эйб Келси. А Келси так объяснял тот факт, что индейцы никогда не нападали на Закари и их владения: