Томас Теодор Флинн - Человек из Ларами

Опасно... Ему нравилось это слово, нравилось думать о себе как об опасном человеке. Да, он опасен. А ещё расчётлив и хладнокровен. И в самом расцвете лет. Барбара Кирби очаровательна, и лучшие годы ещё впереди. Фрэнк потянулся за бутылкой и повернул голову, услышав приближающиеся тяжёлые шаги.

Торопливо отхлебнув глоток, он спрятал виски в нижний ящик и, когда Хансбро, распахнув дверь, вломился в кабинет, встретил его холодным, твёрдым взглядом.

— Закрой дверь, — резко бросил Фрэнк. — С чем пожаловал, Вик? Что тебя так беспокоит?

— Дейв Вэггоман меня беспокоит, — рыкнул Хансбро, тяжело опускаясь на стул и нервно теребя толстыми пальцами жёсткую бахрому густой чёрной бороды.

Воздух в комнате наполнялся запахом лошадей, конюшни и пота. Огромный, как медведь, по-звериному грубый, Хансбро вызывал у Фрэнка инстинктивную неприязнь.

— Алек поднял шум из-за Локхарта, — хмуро пожаловался он.

— А что Дейв?

— С Дейвом тоже всё плохо. — В голосе управляющего прозвучали едва ли не плаксивые нотки. — Сказал, что ему наплевать, если Алек прознает про нашу сделку с бычками, которых ты купил по дешёвке в счёт армейских контрактов.

— И при чём тут я? — сдержанно спросил Фрэнк. — В чём он может меня обвинить? Я всего лишь купил то, что продавали. Вбей это себе в голову, Вик. Больше я ничего не знаю.

— Ты заплатил наличными, а значит, понимал, что всё делается втихую.

Фрэнк бросил взгляд на закрытую дверь.

— Не так громко, бестолочь!

— А мне наплевать. Пусть весь город узнает, что не такой уж ты чистенький. И ты прекрасно понимал, что первосортная говядина по такой цене не продаётся. Рано или поздно всё достанется Дейву, вот он и решил как бы залезть в свой же карман.

— Пусть так и объяснит это своему папаше, — пожал плечами Фрэнк. — Я всего лишь купил то, что предлагали.

— Дейв вывернется. Ранчо после смерти Алека в любом случае достанется ему, и он это знает. И сделку ту я провернул только ради него.

— Расскажи, что случилось.

Хансбро с горечью поведал о разговоре с Алеком, как тот предупредил его, наказав присматривать за Дейвом, и как Дейв, в свою очередь, посоветовал ему не лезть не в своё дело. Ситуация прояснилась, теперь Фрэнк лучше понимал каждого из этой троицы. И мысль, пришедшая вслед за пониманием, поразила его своей смелой, холодной логикой.

Ещё вчера он в испуге отмахнулся бы от этой соблазнительной, блестящей идеи. Но сегодня, после того, что случилось прошлым вечером... после убийства Криса Болдта...

Он улыбнулся — осторожно, сдержанно — и заговорил почти небрежно.

— Знаешь, Вик, по-моему, ты проиграешь в любом случае, что бы ни сделал. Жаль, что я не Алек Вэггоман, мы могли бы поладить. Выпей.

— Да, жаль, что ты не Алек, — мрачно уныло проворчал Хансбро, поднося к губам предложенную бутылку. Влив в себя изрядную долю, он долго смотрел перед собой, а потом негромко сказал: — Не твоя ли жена унаследует «Колючку», если с Дейвом что-то случится?

— Никогда об этом не думал. Наверно, да, — легко согласился Фрэнк и медленно, с облегчением выдохнул. Предложение, пусть и поданное намёком, дошло до собеседника, а вывод сделал уже он сам. И теперь Вик Хансбро будет считать, что это он такой хитрец и ловкач, что это его мысль, логически развитая до совершенства, определила путь дальнейших действий.

— Алек не вечен, — пробормотал задумчиво Хансбро. — А с Дейвом всякое может случиться — сам же себе на голову неприятностей ищет. — Он с прищуром взглянул на Фрэнка. — Эй, да ты и впрямь можешь стать хозяином ранчо.

Фрэнк рассмеялся.

— Ну, Вик, тогда ты на всю жизнь останешься управляющим. Но Вэггоман здоров, а Дейв молод. Так что на это не рассчитывай.

Хансбро снова приложился к бутылке, потом облизал разбитые губы.

— Предположим, Алек узнает про тех бычков, что ты купил считай задаром да ещё втихую?

Фрэнк пожал плечами.

— Если Алек спросит, я расскажу. Что купил и сколько заплатил. Прикрывать махинации Дейва я позволить себе не могу.

Хансбро медленно поднялся. Зверь, подумал Фрэнк. Такому верить нельзя. И всё же он наблюдал за ним — с интересом и затаённой надеждой. Хансбро хмурился — похоже, мысль заработала.

— Так ты серьёзно? — спросил он негромко.

— Ты о чём?

— О том, что ты оставил бы меня управляющим?

— Я не треплюсь попусту. Да и кто бы справился лучше тебя, Вик? У меня и своих дел хватает, ни на что другое времени бы просто недоставало. — Фрэнк откинулся на спинку стула. Усмехнулся — как будто сама идея стать хозяином ранчо показалась ему забавной. — Но, видишь ли, «Колючка» принадлежит не мне. И шансы на то, что ситуация когда-то изменится, невелики. Так что ты лучше не начинай проматывать жалованье, которое никогда не получишь.

Хансбро взглянул на него сверху вниз, но разобрать выражение лица мешала борода.

— Я ни на что и не рассчитываю. Но ты дал обещание, и если всё сложится так, что ты сможешь его исполнить, я тебе про него напомню. — Он повернулся и вышел, позабыв закрыть за собой дверь.

Добрую минуту Фрэнк сидел неподвижно, глядя в пустой проём, чувствуя, как прорастает в нём новая надежда, как шевелится новое, пьянящее волнение. Неужели такое возможно? И подтолкнут ли забродившие в голове Хансбро тёмные мысли к реальным действиям, целью которых будет переход ранчо под его, Фрэнка Дарраха, полный контроль? Что-то подсказывало — сомневаться не стоит, Вик не будет долго тянуть. Интересно, кто станет первым, Алек или Дейв? Или оба сразу?

Донёсшийся из лавки весёлый голос Барбары Кирби заставил его подняться и выйти из конторы. У прилавка с глуповатой улыбкой стоял Макгуайр. Сердце застучало быстрее — в простом белом платье девушка выглядела особенно соблазнительной и желанной. Такой свежей, юной, счастливой.

— О, Фрэнк! — искренне удивилась Барбара. — А я и не знала, что ты вернулся!

— Макгуайр мог бы и сообщить, — раздражённо заметил он, укоризненно взглянув на приказчика.

Барбара рассматривала выложенные на прилавок образцы тесьмы.

— Десять ярдов узкой чёрной, — решила она наконец и, словно вспомнив что-то, повернулась к жениху. — А что этот Болдт, он действительно был пьян, когда его убили?

— Здесь уже знают? — Фрэнк постарался произнести это как можно небрежнее, но горло вдруг пересохло, а сердце заколотилось тяжело, глухо. — Наверно, был. А ты почему спрашиваешь?

Гладкий лоб Барбары прорезала морщинка.

— Мне непонятно, как такое могло случиться. Ты видел Локхарта после ареста?

Фрэнк недоуменно уставился на неё.

— Так это дело рук Локхарта? — Он помолчал, обдумывая новость. — Нет, не видел. Я уехал из Рокстона ещё затемно и ничего об аресте не слышал.