Андрей Васильченко - Ярославский мятеж

Не совсем понятно, кто первым узнал о начале организованного сопротивления: отряд Полякова о фабричном отряде или наоборот. Поляков рассказывал: «Сам поехал на станцию Всполье, где делаю следующие распоряжения: посылаю одного члена на Карзиновскую фабрику узнать, какое положение на фабрике, и информировать рабочих о восстании» . Охапкин в своих воспоминаниях описывает произошедшее несколько иначе: «Затем, узнав, что на Всполье есть наши ребята, которые задерживают наступление белых с помощью остановившегося еще до мятежа эшелона солдат, который почему-то в Ярославле задержался случайно и, надо сказать, что таковой очень пригодился для отпора белых, которым очень хотелось занять ст. Всполье, но их не допустили. И таковых удалось использовать благодаря тому, что тов. Скудре и Громов, два военкома, каким-то образом выбрались из города и руководили этой в первое время единственной военной силой, т. е. случайно остановившимся эшелоном солдат и небольшим количеством собравшихся коммунистов. И когда мы связались со Вспольем, то нам предложили занять в 4 часа дня весь берег Которосли с тем, чтобы белые не могли пройти через реку и не зайти с тыла Вспольинской группе, а также предложено было связаться нам с кадетским корпусом, в котором в то время помещался Советский полк, и когда мы связались с последним, то узнали, что из такового половина разбежались, а другая, т. е. оставшаяся, решила держать нейтралитет. Тогда мы бросили туда человек 60 своих ребят с тем, чтобы рассеять такое явление и вовлечь под свое влияние и, конечно, и удалось».

Занимавший в тот момент нейтральную позицию Советский полк, конечно же, бесил большевиков, но одновременно на него возлагались определенные надежды. К тому же все, кто решил примкнуть к повстанцам, уже покинули квартиры полка, который располагался в бывшем кадетском корпусе. По одной из версий, полк отказался от нейтралитета под давлением роты новгородского отряда Полякова. Тот вспоминал: «Мой взвод ворвался в казармы 1-го советского полка как раз в момент агитации контрреволюционеров о переходе полка на их сторону. Но по объяснению членами партии сути дела и положения моего батальона рядовые этого полка перешли на мою сторону, комсостав же полка почти весь перешел на сторону белых, и мною было сделано распоряжение о назначении комсостава выборным порядком и предложено занять позиции от устья реки Которосль, вверх до ж.-д. моста через таковую» . Однако классическая советская историография придерживается мнения, что 1-й Советский полк был разагитирован фабричными рабочими, которые были готовы начать боевые действия против закрепившихся в городе белогвардейцев. По крайне мере, в монографии Балашова «Пламя над Волгой» сообщается следующее: «В те горячие дни Закоторосльный район выдвинул своих достойных руководителей и организаторов борьбы против мятежников. Из них надо назвать прежде всего токаря главных железнодорожных мастерских в Ярославле М.О. Пантина. „Бурная революционная натура, – говорили о нем рабочие, – сплошной сгусток революционной энергии!“… – Почему не выступает 1-й Советский полк, – говорил М.О. Пантин, – это же наша главная военная сила!” Через несколько минут М.О. Пантин находился уже в расположении 1-го Советского полка. Здесь он узнал, что часть командиров отсутствует. Как позднее выяснилось, многие из них перебежали к белогвардейцам. Предатели хотели оставить полк без оружия. Командир полка еще накануне распорядился сдать винтовки на склад якобы для технического осмотра. Вскоре винтовки нашлись, но без затворов. Лишь после тщательных поисков затворы обнаружили здесь же на складе в мешке, зарытом в мусоре. Красноармейцы митинговали. Меньшевики и эсеры призывали сохранять нейтралитет:

– Против кого пойдем!

– Надо выяснить обстановку!

– Лучше бы отсидеться!

– Мы за нейтралитет!

Кроме открытых врагов, в полку было много колеблющихся – тех, кто попался на удочку меньшевистско-эсеровской агитации. К тому же здесь оставалось не более 60 процентов личного состава полка – остальные разбежались. М.О. Пантин поднялся на помост и попросил слова:

– Товарищи красноармейцы! В городе белогвардейцы подняли мятеж против Советской власти. Они убивают мирных жителей, партийных и советских работников. Наша задача – занять боевые позиции и приложить все силы, чтобы не дать врагу захватить Закоторосльный район.

Из толпы кто-то бросил:

– Нейтралитет, по-вашему, – это подлость?

– Нейтралитет – предательство! Кто желает защищать Советскую власть – вооружайся, а кто трус – на все четыре стороны!

Колеблющиеся отошли в сторону. Полк принял решение – немедленно выступить против мятежников» .

Как бы то ни было, к вечеру 6 июля 1918 года сторонникам советской власти и примкнувшей к ним дружине левых эсеров удалось сформировать подобие фронта, который тянулся по реке Которосль, затем вдоль железнодорожных путей к станции Всполье. О том, что город не полностью находится под контролем восставших, стало понятно ближе к вечеру того же дня: когда небольшой отряд белогвардейцев попытался проникнуть по «американскому» мосту на основной железнодорожный вокзал – станцию Ярославль (ныне Московский вокзал), то попал под огонь красных и был вынужден ретироваться обратно в историческую часть Ярославля.

Несмотря на то что восставшие потеряли контроль над южными и западными окраинами города, их командование всё еще вынашивало грандиозные планы. Мобилизация в городе шла успешно, существовала большая надежда, что повстанцев поддержат окрестные села, после чего пламя борьбы охватит всю губернию. Очевидец так описывал второй день мятежа: «Между тем город ощетинился, принял осадное положение, окрайные улицы были перетянуты колючей проволокой, на углах поставлены пулеметы, затрещавшие почти безостановочно. Проход жителям по улицам в центре города разрешался беспрепятственно, но проход за проволочные заграждения к красным категорически запрещался. Случаи убитых и раненых на улицах были довольно редки, и раненых и убитых тотчас же забирали в автомобили (санитарные с красными крестами) и увозили в центр города на Варваринскую улицу, где был временно организован лазарет» . В городе пытались наладить торговлю, открывались лавки. Добровольцам, вступившим в ряды Белой армии, начали выдавать жалование. Однако благополучие длилось недолго. О резкой перемене, наступившей в городе, вспоминал один из горожан: «7-го июля, воскресение. Было ясное, теплое утро. Солнышко светило своими теплыми лучами, задался хороший день, и обыватели почти позабыли, что было вчера, но вдруг раздается трескотня пулемета и ружейные выстрелы в районе Никитской и Пошехонской улиц, в городе появилось большое количество белогвардейцев, занявших весь центр города. К вечеру положение изменилось, стали стрелять с Всполья из орудий» . С этого момента и все последующие дни жизнь Ярославля проходила под звуки артиллерийской канонады. Откуда же у плохо организованных и слабо взаимодействующих друг с другом красных отрядов взялась мощная артиллерийская поддержка?