Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Не «восстановив», а уничтожив таким образом суверенные права союзной Польши, Ялтинская конференция без долгих обсуждений сделала практически то же самое с Югославией. Она начала с «рекомендаций маршалу Тито и доктору Шубашичу» без каких-либо ссылок на короля и правительство в эмиграции сформировать новое правительство, основанное на их договоре. И в этом случае была выдвинута идея расширить контролируемые коммунистами органы власти (в Югославии это Антифашистское вече национального освобождения), включив в него членов последнего парламента. Было добавлено, что законодательные акты этого веча должны быть ратифицированы Исполнительным вечем [109], но как и когда должны были проходить выборы этого веча, осталось нерешенным.

В Югославии Тито был уже так силен, что король Петр II передал свою власть регентству, предвидя упразднение монархии коммунистом-диктатором, власть которого – а Шубашич был лишь номинальным главой – была к этому времени признана повсеместно и даже представлена на конференции в Сан-Франциско. Но на этой конференции, начавшейся 23 апреля и вскоре после безоговорочной капитуляции Германии 7 мая создавшей Организацию Объединенных Наций, Польша – первое государство, оказавшее сопротивление Гитлеру и поэтому ставшее центром, вокруг которого постепенно образовалась ООН, – вообще не была на ней представлена. Ялтинское соглашение, отвергнутое правительством Польши в изгнании, просто не сработало с самого начала.

До смерти президента Рузвельта 12 апреля стало уже очевидно, к его разочарованию, что Советский Союз иным образом трактует ялтинский «компромисс», как сам президент назвал этот договор в своем докладе конгрессу. Он не дожил до объявления Молотова, прозвучавшего в самом начале конференции в Сан-Франциско, о том, что польские руководители подполья, приглашенные на переговоры о формировании нового правительства, были арестованы русскими и отвезены в Москву не для консультаций, а на судебное разбирательство. Несмотря на негодование, вызванное сначала этим заявлением, Гарри Хопкинс месяц спустя был послан к Сталину, и русский список польских демократических деятелей, который был вынесен на слушания комиссии Молотова, был утвержден Америкой и Великобританией; добавлен был лишь господин Миколайчик, который вопреки отношению правительства в изгнании принял приглашение комиссии. Во время суда над шестнадцатью руководителями польского подполья, которые получили тюремные сроки в награду за организованное ими сопротивление нацистам, шестнадцать членов Временного правительства, созданного и финансируемого Советами, согласились на участие пяти поляков-демократов в Правительстве национального единства. Один из них отказался, а Миколайчик стал вторым вице-премьером. 5 июля 1945 г. Америка и Великобритания согласились с этим решением и перестали признавать законное правительство Польши.

Четыре недели спустя на Потсдамской конференции «Большой тройки» было объявлено, что это правительство больше не существует. После заслушивания представителей власти, установленной в Варшаве, было решено, что восточная часть Германии до линии Одер-Нейсе не будет частью советской зоны оккупации, а будет находиться «под управлением Польского государства». Так как одновременно было санкционировано перемещение немецкого населения этих территорий на запад, это решение можно было истолковать только как разграничение территориальной компенсации Польши на севере и западе, обещанной в Ялте. Однако опять была сделана оговорка, что новая германо-польская граница будет окончательно установлена при мирном урегулировании. В то время как аннексия Россией части Восточной Пруссии вместе с Кёнигсбергом была сразу же одобрена другими великими державами [110].

Потребовалось много времени, прежде чем Запад понял, что новая Польша, гораздо меньшая, чем до войны, несмотря на бывшие немецкие территории, полученные ею по решению Потсдамской конференции, вместе почти со всеми другими странами Центрально-Восточной Европы осталась за разделительной линией, которую сам господин Черчилль, отчасти ответственный за такое решение, назвал «железным занавесом», хотя увидеть, что происходит за этой линией, было очень легко.

Последними совместными действиями западных держав и СССР была кропотливая разработка мирных договоров с сателлитами Гитлера – все они, за исключением Италии, находились в Центрально-Восточной Европе, – которая завершилась между 25 апреля и 15 октября на еще одной Парижской мирной конференции, очень отличавшейся от конференции 1919 г. На этот раз самый важный мирный договор – опять с Германией – был отложен на неопределенное время, как и мирный договор с Японией ввиду явной невозможности договориться с СССР относительно будущего главных врагов в войне. Также отложено было заключение мира с Австрией, которой во время войны было обещано, что с ней будут обращаться как с освобожденной жертвой первой агрессии Гитлера, и которая после победы осталась, как и Германия, разделенной на четыре зоны оккупации; при этом раздел Вены был еще более сложным, чем Берлина, так как русские хотели удержать и эту страну, действительно тесно связанную с Центрально-Восточной Европой, под своим контролем даже после подписания в конечном счете договора с новым австрийским правительством, которому по-настоящему свободные выборы придали поистине демократический характер.

Среди оставшихся договоров – единственных, которые в таких условиях могли быть подписаны в Париже 10 февраля 1947 г., – договор с Италией сильно сократил территорию этого государства, понесшего поражение во Второй мировой войне, в пользу Югославии, которой пришлось уступить большинству требований Италии после их общей победы в Первой мировой войне. Теперь не только Фиуме (Риека) – тогдашний главный предмет споров, но и весь полуостров Истрия, Зара (Задар) в Далмации на юге и большая часть Венеции-Джулии (провинция Гориция) на севере были переданы Югославии Тито. Этот шаг получил большую поддержку Советского Союза. Преимущественно итальянский город Триест, на который тоже претендовала Югославия, стал «свободной территорией». Однако организовать это оказалось труднее, чем после Первой мировой войны вольный город Данциг.

За исключением итало-югославской границы, территориальное урегулирование в Дунайском и Балканском регионах в большой степени было возвратом к границам, установленным в 1919–1920 гг. по мирным договорам и подвергавшимся сильной критике. И снова Венгрия потеряла то, что Гитлер возвратил ей в 1939–1940 гг. за счет Чехословакии и Румынии. Но Чехословакия не получила обратно Закарпатье, которое она официально уступила Советскому Союзу 29 июня 1945 г., а Румыния вернула себе всю Трансильванию, но не территории, отошедшие Советскому Союзу и Болгарии. Договор с Финляндией был даже еще жестче, чем в 1940 г. Теперь она также отдала Советскому Союзу свой доступ к Северному Ледовитому океану в Петсамо [111]. Ей пришлось заплатить своему могущественному соседу ту же самую огромную сумму репараций – 300 миллионов долларов, – которая была стребована с Румынии и Венгрии.