Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

На следующий год отношения снова улучшились благодаря другому браку между представителями двух династий. Но Ярослав, по крайней мере, в равной степени стремился к поддержанию контактов и с западными династиями посредством матримониальных уз. Брак его дочери Анны, уехавшей во Францию в 1050 г., чтобы выйти замуж за короля Генриха I, имеет особенно важное значение в этом отношении. А после вмешательства во внутренние проблемы Польши Ярослав остался в дружеских отношениях с этим западнославянским соседом, несмотря на продолжавшиеся территориальные споры по поводу Галицкого региона, который несколько раз в течение этого века менял хозяина.

Эти тесные контакты между Киевской Русью и западным христианским миром продолжались на фоне растущей напряженности между Римом и Константинополем, которая в 1054 г., году смерти Ярослава Мудрого, закончилась длительным расколом. Россию не затронул напрямую этот роковой разрыв. Лишь в XII в. влияние Византии также оказалось достаточно сильным, чтобы вызвать в Киеве растущее недоверие, а иногда даже и враждебность к носителям латинского языка. Если 1054 г. и является поворотным пунктом в русской истории, то только из-за последствий установления порядка наследования Ярославом.

В своем завещании он оставил киевский трон своему старшему сыну Изяславу, а каждый из остальных четверых сыновей получил свое собственное княжество. Подразумевалось, что после смерти старшего сына они будут перемещаться из одного княжества в другое по старшинству. Эту систему, сложную саму по себе, еще больше осложнило то, что правящая в Полоцке династия оставалась вне этой ротации и что потомки одного сына Ярослава, умершего раньше своего отца, создали отдельное наследное княжество в Галиче, а важные регионы, далекие от Киевского центра, – независимый Новгород, приходящая в упадок Тьмутаракань и, прежде всего, регион колониальной экспансии в бассейне реки Волги шли по своему собственному, все более отличающемуся пути развития.

В таких условиях Изяслав вряд ли мог поддерживать свое главенствующее положение, и даже его сотрудничество со своими двумя младшими братьями не продлилось дольше 1073 г. Когда он потерял Киев во второй раз и не получил, как в 1069 г., помощи от Польши, он попытался спасти свое положение, обратившись к ведущим державам западного христианского мира. Не добившись успеха у императора Генриха IV, он обратился, в частности, к папе Григорию VII. Его сын отправился в Рим и вверил Regnum Russiae (русское царство) под защиту Святого престола. В своей булле от 1075 г. папа принял этот дар, который должен был совершенно изменить судьбу Киевской Руси и создать еще одно католическое королевство в Центрально-Восточной Европе рядом с Польшей. Восточные и западные славяне должны были быть объединены схожей политикой и церковной принадлежностью. Однако Григорий VII не мог оказать Изяславу сколько-нибудь эффективную поддержку, и весь этот план, вряд ли имевший поддержку в России, не оставил и следа в ее преданиях. Сам Изяслав отказался от него, когда благодаря смерти своего главного противника [Святослава Ярославича] смог вернуться в Киев в 1077 г., чтобы провести там последние два года своей жизни. Когда он пал в сражении со своим племянником, внутренние распри среди многочисленных членов династии продолжились без особого соблюдения правила генеалогического старшинства.

Поэтому в Киевском государстве, крупнейшем в Европе и занимавшем ключевое положение у границ европейского сообщества и христианского мира, не было реального единства, которое могло бы сплотить многочисленные восточнославянские племена в одну нацию. Связанная с остальной Европой посредством двух противоположных влияний – периодических связей с соседним католическим Западом и проникновения византийского (восточноримского) православия, эта Древняя Русь находилась при этом под постоянной угрозой нашествий азиатов с юго-востока, но быстро расширила сферу своего влияния путем сравнительно легкой экспансии на территории финских племен на северо-востоке. Это промежуточное положение между Европой и Азией оставалось постоянной проблемой для восточных славян – для России как единого целого в смысле «старой Руси», которая постепенно вела к разделению на различные, очень отличающиеся друг от друга России, чему способствовали династические деления на княжества, которые вопреки воле Ярослава стали практически наследными в разных ветвях потомков Рюрика. Не соответствуя строго изначальным племенным территориям, эти княжества, однако, во многих случаях имели различное этническое прошлое и вдобавок различные политические интересы, зависевшие от их географического расположения.

Уже в тот древнейший период истории восточных славян стало очевидно, что они, не имея возможности контролировать побережье Черного моря, не смогут этого сделать и в отношении берегов Балтики. И Владимир, и Ярослав совершали военные походы против литовских и финских племен, которые отделяли Киевское государство от моря, откуда норманны пришли в Россию. Но даже завоевания Ярослава не достигали дальше Юрьева – города, который он основал и который позднее стал Дерптом (Тарту) [11]. Однако Новгород и Полоцк оставались постоянными славянскими аванпостами в этом направлении, и граница между славянами и балтами оставалась практически без изменений.

Традиция X и начала XI в., столь важная для Чехии, Польши и России, наверное, имеет даже еще большее значение для двух государств, образованных захватчиками-азиатами в Дунайском и Балканском регионах. Для болгар, славянизированных и крещенных в конце предыдущего века, это был период их величайшей, поистине имперской экспансии, которая оставалась незабываемым вдохновением, хотя закончилась катастрофой с далекоидущими последствиями. Для венгров, которые так и не ассимилировались со своими славянскими соседями и стали христианами не раньше конца X в., их быстрое вхождение в западный мир немедленно стало отправной точкой блистательного развития, которое длилось до конца Средних веков.

Первый христианский правитель Болгарии Борис оставил своему сыну Симеону (893–927) царство с прочным положением и славянским языком, введенным в государственную и церковную жизнь, практически независимое от Византии. Но у его преемника, получившего образование в Константинополе, были более честолюбивые цели. Он хотел завоевать Византию и заменить греческого императора на болгарского. После нескольких осад Константинополя он был очень близок к своей цели и, заключив договор с императором Романом Лакапином в 924 г., который согласился платить дань опасному соседу, остановил свои набеги у четко определенной границы. Симеон называл себя «царем болгар и греков». Он также завоевал западную часть Балканского полуострова, в частности сербов, которые еще не создали у себя сколько-нибудь определенной политической организации.