Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Вся эта сравнительно хорошо известная история больше не имела ничего общего с историей Центрально-Восточной Европы. Принятие владычества монголов, которое длилось более 200 лет, было, вероятно, неизбежным, но в любом случае оно решило, что новая колониальная Русь – Восточная Европа в смысле географического положения – будет развиваться вне европейского сообщества. Связанная с империей, главная часть которой и основное ядро находились в Азии, она была отрезана от европейского влияния и широко открыта азиатскому.

Надо отдать должное восточным славянам – великорусским поселенцам на этой изначально территории финно-угорских племен в том, что они сохранили не только свой язык и обычаи, не только продолжили принимать в свои ряды различные иные народы благодаря своему культурному превосходству, но и остались верными своей традиционной религии, которая, несмотря на противоречивые тенденции, представленные языческими элементами, сохранилась в чрезвычайно сложных условиях. В большой степени это было результатом непрерываемой преемственности церковной организации под далекой, но уважаемой властью Константинополя и особенно решения, принятого около 1300 г. митрополитом Киевским, перевести свою резиденцию во Владимир, откуда она в 1326 г. переместилась в подающий надежды центр – Москву.

Но ни этих церковных связей, ни династических уз с киевским прошлым было недостаточно для того, чтобы сделать Московское государство продолжением Киевского государства, лишь перенеся столицу. Это было новое политическое образование, в котором местная традиция единоначалия была усилена концепциями управления Монгольской империи. Эта империя была гораздо более деспотичной, чем когда-либо была христианская империя со столицей в Константинополе, и в то же время более агрессивной, с программой безграничной экспансии. Как только Московская Русь, выучившаяся под таким влиянием, почувствовала себя достаточно сильной, чтобы освободиться от унизительного ига этой распадающейся империи, она взяла на себя ее роль в Восточной Европе, а позднее включила в свои владения и ее азиатскую часть посредством колонизации.

Но именно по этой причине Москва при своих царях, как позднее назвали себя великие князья, стала, подобно татарским ханам, представлять собой угрозу всем свободным народам Центрально-Восточной Европы, которые вскоре оказались между германским и русским империализмом. Первыми, перед которыми встала эта угроза, были восточные славяне, оставшиеся в своих первоначальных поселениях в старой Киевской Руси – Рутении, как ее называли в латинских источниках – включая новгородских великороссов; вскоре на всех их заявят свои права правители Московии во имя объединения всей Руси. Вопрос, смогут ли эти народы, особенно предки современных белорусов и украинцев, сохранить свою индивидуальность и поддерживать связь со своими западными соседями, имел первостепенную важность для всего устройства Европы и возник уже в XIII в. ввиду последствий монгольского нашествия.

К середине XIII в. казалось, что вопрос европейских границ получит ответ путем создания двух католических королевств, находящихся между Польшей и немецкими колониями на Балтике, с одной стороны, и новой Русью, подчиненной монголам, – с другой. Оба они были созданы одновременно благодаря далекоидущей политике папы Иннокентия IV на Востоке. Одно из них было совершенно новым. Это была крещеная Литва, с которой были связаны большинство белорусских княжеств. Другим было возрожденное государство – Галицко-Волынское княжество, религиозно объединенное с Римом.

Политическая консолидация литовских племен уже шла в конце XII в., когда их вторжения практически во все соседние страны, включая русские княжества (даже Новгород), стали все более и более частыми. Однако имена их самых первых вождей вымышленны, и нет никаких доказательств существования у них сколько-нибудь объединенного государства. В 1219 г., когда литовцы заключили официальное соглашение с Галицко-Волынским княжеством, были перечислены имена ряда их князей – некоторых из них называли «старшинами» – и различались собственно Литва и Жемайтия (русские называли ее Жмудь).

Среди упомянутых по этому случаю литовских князей впервые появляется имя Миндаугаса, или Миндовга. Приблизительно 20 лет спустя он уже занял место верховного правителя и начал объединять страну под своей властью. Его успехи и последующая интенсификация набегов литовцев во всех направлениях привели к образованию коалиции его соседей-христиан и других литовских князей, которых он сместил, так что к середине века его положение казалось очень ненадежным. Он полностью сознавал, что Литва может сохраниться, только став христианским государством, и поэтому принял предложение Ливонского ордена помочь ему ввести христианскую веру. В 1251 г. сам Миндовг принял крещение при посредничестве Ливонского ордена, а два года спустя получил королевскую корону при содействии святейшего престола.

Primus rex Lettovie (первый король Литвы), как его называли, напрямую управлял собственно Литвой в бассейне верхнего течения Немана. Он претендовал на власть над Жемайтией и ее местными вождями, и ему удалось распространить свою власть на большую часть Белоруссии, где в Полоцке были посажены править родственники Миндовга, а также на регион между Литвой и Припятскими болотами, разделенный на мелкие княжества. Именно там он вступил в непосредственный контакт с Волынью.

В этой провинции, как и в Галиче, возвратившийся после монгольского вторжения князь Даниил был занят решением трудной задачи – восстановлением княжества и установлением своих дальнейших отношений с ханами. Он, как и великорусские князья, сначала пытался задобрить их, приехав лично к хану. Но чтобы избежать унизительного господства татар, он и его брат Василько сначала вступили в контакт с папскими посланниками, которые под руководством Джованни де Плано Карпини проезжали через их княжество по пути в Каракорум в Монголии, а затем – с самим папой римским Иннокентием IV.

Параллельно переговорам Рима с Никеей в 1247 г. начались дискуссии относительно регионального союза с православными народами княжества Даниила. После признания римским папой православных обрядов дискуссии завершились в 1253 г. подписанием соглашения. Почти одновременно с Миндовгом Даниил был коронован папским легатом как католический король и надеялся получить адекватную помощь для освобождения своей страны от власти татар.

И было вполне естественно, что оба короля заключили договор между Галицко-Волынским княжеством и Литвой. В Холмском [20]договоре от 1254 г. они урегулировали свои пограничные проблемы, и, по-видимому, был создан фронт против татар, чье наступление в северо-западном направлении было остановлено благодаря непрекращающейся экспансии Литвы на русские земли. Ситуация казалась тем более благоприятной, потому что Даниил имел дружеские отношения со своими польскими соседями, которые одобряли его союз с католической церковью, равно как и обращение Литвы в христианство, где польские миссионеры уже вели активную работу.